Затерявшийся. Дилогия (СИ)

– Ты чего мне пихаешь? Я тебе чего прошлый раз говорил? Медикаменты где?

– У меня их не бывает…

– А на кой чёрт мне эти лопаты, топоры, котлы и велосипеды? Где тёплая одежда? Или скажешь что это тоже не к тебе?

– Да, этим занимаюсь я, но у нас и так мало… Мы и на четверть не покрываем требования Вермахта…

– Значит, не будешь покрывать на одну восьмую. Я ведь знаю, что полученную овчину вы перерабатываете тут же в городе и шьёте одежду.

– Только начали…

– Вот поэтому мне нужно двести тулупов. Не понял? Двести меховых шинелей.

Интендант даже не побелел, а скорее позеленел.

– Но… Вы… Там всего пошили чуть больше ста… Всё уже учтено и подготовлено к отправке!

– Знаешь, насколько мне это по… ты не поймёшь. Короче, с тебя сто тулупов.

– Вы не в своём уме!!! Я же объясняю – всё учтено, упаковано, выписаны документы…

– Пожар устроишь, мне тебя учить что ли? Кто у нас интендант?

На Мезьера было больно смотреть.

– Ладно, сколько сейчас сможешь?

– Двадцать… двадцать пять.

– Хорошо, остальное потом. Что ещё есть, шапки, валенки, тёплое бельё, может что-то вязаное?

– Шапок нет, есть валенки, но немного, белья тоже нет – всё сразу на фронт идёт, даже гарнизону ничего не дают.

– Что есть из калорийных продуктов, напитков – чай, кофе, шоколад? Только не эрзацы.

– Нет ничего. Ну, то есть совсем немного. Есть спирт, вот его много.

Самогон у нас у самих есть.

– Откуда много спирта?

– Так завод в, как его, вот, – немец ткнул в висевшую на стене карту. – В Запрудье.

Странно, вроде недалеко, правда, за речкой и железкой, что неудобно, но во вполне досягаемой зоне. Почему не знаю?

– Что, крупный завод?

– Нет. Всего двенадцать тонн спирта с него получили.

– Угу. Напишешь, что про него знаешь. Теперь давай конкретнее по списку – это всё что у тебя есть или что-то припрятал?

– Всё, зачем мне что-то прятать?

– Откуда я знаю зачем? И ещё я не понимаю, зачем мне за это платить?

– Но вот же. Смотрите: сахар, соль, маргарин, мука, кроме того есть ещё пайки.

– Видел я эти пайки. Одно дерьмо там, кроме консервированного фарша, да и он дерьмо – там мяса и наполовину нет, одни эрзацы.

– В Рейхе тяжёлое положения, немецкий народ и так отдаёт армии лучшее.

Лучше бы ваш немецкий народ сдох сразу за своей армией. Говорить этого не стал, но, похоже, немец и так догадывался о моих мыслях.

– Ладно, давай продукты и керосин, бензин тоже пойдёт, только бочки должны быть из-под керосина.

– Переливать?

– Они, небось, только маркировкой и отличаются? Тогда просто перерисуй значки, но осторожно и аккуратно. К завтрашнему дню успеешь? Отлично, завтра и загрузимся.

– А что насчёт денег?

– Скажешь сколько, только не наглей. Я тебе доверяю.

Ага, так доверяю, что словами не выразить. Он это тоже понимает и, надеюсь, сильно хаметь не будет.

Теперь куда – в госпиталь, на рынок или к нашему хитрому Лиховею, который то ли предатель, то ли подпольщик, то ли и то, и другое вместе взятое? Лучше, наверно, бургомистра навестить.

Доступ к телу нового сельского главы получил без проблем. Секретутка в очках, только увидев письмо от интенданта, сразу предложила пройти. Вот и он – больной зуб. Мужику на вид лет сорок пять, может чуть больше. Редкая с большими залысинами шевелюра, на крупной голове, и внимательный взгляд через пенсне.

– Здравствуйте, господин бургомистр. Мы тут для господина Мезьера древесину заготавливаем, пиломатериалы, значит, и прочее. Он мне тут документик выписал, но нужно и от вас автограф с печатью, ну и прочее прилагающееся.

– Откуда дровишки?

Хотел ответить, что из лесу, вестимо, но решил пока не нарываться.

– Из Залесья, пилорама у нас там.

– Лес-то, небось, сырой?

– Нет, нормальный лес. Сыроват, конечно – его же, либо сушить, либо в конце зимы валить, а сейчас вон, только начало. Но раз новая власть требует…

– А вы и рады стараться – вам всё одно какая власть, лишь бы напакостить.

– Зря обижаете, господин хороший, та власть – советская, много чего плохого людям сделала, а от этой мы пока зла не видели.

– А тебя-то чем обидели? Ты, я гляжу, не крестьянин – городской, небось, ещё и студент.

– А вот рожу мою жёлтую видите – бандиты, что партизанами себя кличут, всё нутро мне отбили. А немцы меня в госпитале лечат, недорого.

– Хорошо, давай свои бумаги.

Читал он долго – понятно, что немецкий знает, но видать не очень хорошо.

– А почему написано, что разрешён вывоз из города грузов с армейской маркировкой?

– Так господин Мезьер с нами расплачивается вещами со складов, те которые немцам самим не нужны или, там, испорченные какие.

– А почему не деньгами?

– Кому эти бумажки сейчас нужны. Пока, глядишь, ходят, а как Москву возьмут, другие деньги выпустят, а советские могут и отказаться менять. Придётся как керенками – печи топить, да сортиры обклеивать. Оно нам надо?

– Хитрые вы жуки, а кто из вас хитрее – вы или Мезьер, ещё поди разбери. Ладно, получите бумагу – завтра заходи, страдалец, всё будет.

– Спасибо, господин бургомистр, за нами не заржавеет. Мы отношение понимаем – когда к нам хорошо, то и мы в ответ со всей любовью. Сальца завтра занесу. Времена сейчас небогатые, так что не обессудьте – не много.