Затерявшийся. Дилогия (СИ)

– Михалыч, а у тебя точно родственников в Усть-Колымске нет, больно уж жаргон знакомый – где-то я недавно подобное слышал.

– А я даже про город такой не знаю, и не понимаю о чём ты Командир.

– Ну-ну, замнём для ясности.

Мы дружно рассмеялись.

– Что с реками, старшина, совсем встали?

– Да, разведка говорит, что хоть на танках катайся.

– Может тогда пора?

– Да, стоит попробовать – опять гансы дорожку раскатали. Им вчера снова один эшелон подорвали, так почитай через два часа опять движение открыли.

– Вот и ладушки. Сколько времени нам понадобится для сбора транспорта? К завтрашнему вечеру успеем?

– Лучше к послезавтрашнему. Завтра ещё один попробуем под откос пустить, пусть привыкают к соразмеренности, а послезавтрашнюю закладку просто рванём без состава, немцы быстро восстановят и попробуют в это образовавшееся окно побольше составов пропустить – тут мы и выскочим.

– Хорошо, назначаем операцию "Доброхот" на послезавтра.

– Название, Командир, стрёмное какое-то.

– А это чтобы никто не догадался. Названия операций не должно даже рядом лежать с местом и целью оной. Например "Багратион" – что, о чём, зачем хрен разберёшь.

Транспорт, реквизированный с ближайших сёл вначале концентрировался в лесу возле Церковища, а затем ближе к полудню перебросили к Сукневщине. Естественно о реквизиях не было сказано не слова, мужикам пообещали даже поделиться добром, запустив слух, что обнаружен секретный склад Красной армии и его надо срочно вывезти. Кое-чего обещали выделить и мужикам за помощь. Оттого и собирали транспорт достаточно далеко от железки. Всего набралось больше шести десятков саней. Оставив радиста и десяток человек охраны, сами начали выдвигаться к дороге. Когда подойдём, как раз уже и темнеть начнёт.

Всё складывалось как и предположил старшина – после утреннего подрыва обеих ниток пути, немцы быстро, в течение двух часов, восстановили сообщение и ускоренно гнали составы на запад и на восток. В этот раз сил у нас хватало, поэтому кроме оправдавшей себя в прошлый раз установки засад на дорогах, мы смогли выделить и достаточно большие группы, которые блокируют немецкие блокпосты на станциях и разъездах, а так же нарушат проводную связь. К сожалению, с радиосвязью мы поделать ничего не сможем. Надеюсь, немцы не отважатся на крупную операцию по перехвату – прошлый раз даже днём у них ничего не вышло, а уж ночью…

Сегодня подрыв эшелона намечался уже восточнее разъезда Полота. Конечно, тут уже до Юровичей рукой подать, но два взвода местного гарнизона для нас не такая уж большая беда, тем более что их, на всякий случай, ждут. Да и не бросят они в бой оба взвода. Со стороны города помощь по железке также перебросить будет проблематично, там две группы подрывников со своим усилением – не одной так другой удастся вывести пути из строя.

Мы ещё только пересекали реку, когда услышали подходящий со стороны города поезд, а затем грохот сопровождавший катастрофу. У Крамского был полный карт-бланш по началу операции, то есть он должен был рвать то, что ему понравится, в удобное для него время, но поближе к вечеру. Один из важнейших моментов – не прозевать последний эшелон, потому как переносить такую операцию на сутки, держа людей на позициях, это, практически, всё угробить.

– Кондратьев, давай команду к началу.

Радист кивнул, и тут же на берегу начал разворачивать рацию, двое бойцов помогали ему, разматывая недлинную антенну, сами же работая подпорками для неё. Ну, сейчас всё завертится: сюда рванут наши шесть десятков саней, а ещё с двух точек, также оборудованных рациями, а это к сожалению всё, что у нас на сегодня есть, взлетят ракеты и побегут связные. После чего в десятке мест немцы будут атакованы, и у них не появятся в головах глупые мысли высунуть нос и помешать нашей новой экспроприации.

Впереди, защёлкали винтовочные выстрелы, после чего были тут же заглушены стрекотом пулемётов. У охраны поездов пулемётов не замечалось, да и скорострельность явно не немецкая, как и положено по плану работали два ДП. Когда я с третьей ротой добежал, было уже всё закончено: около валявшегося под откосом парящего паровоза стояли четыре фигуры, в мышиного цвета шинелях, с поднятыми руками. Выстрелы были слышны только со стороны разъезда, но это явно надолго, по крайней мере пока мы не покинем место аварии.

Кроме паровоза слетели и частично опрокинулись четыре платформы загруженные рельсами и какими-то металлическими брусками. Почти неповреждёнными оказались почти три десятка вагонов платформ и даже две цистерны. Бойцы под командованием младшего сержанта Смирнов, что были приданы группе Крамского уже вскрывали вагоны.

Подошёл к ближнему сошедшему с рельс, но не опрокинувшемуся вагону, из которого кто-то вовсю выкидывал огромные, больше моего роста, прямоугольные блоки сена.

– Эй, кто там?

– Красноармеец Епишин, товарищ командир.

– Чего у тебя?

– Сено.

– И чего ты его выбрасываешь, есть будешь?

– Смирнов приказал, вдруг там за ним ещё чего есть.

– Ну, тогда ищи, ищущий да обрящет.