Затерявшийся. Дилогия (СИ)

– Ну, до этой части тела нам пока далеко, но стоит быть готовыми. Так и не нашёл в их системе патрулирования никакой схемы?

– Нет, всё дорогу из головы не выходит. Если бы это были немцы, то что-нибудь нащупали, а так они, похоже, не глупее нас. Ты сразу предупредил, чтобы у нас никакой схемы не было, они, наверно, тоже это поняли, как пару раз мы их на маршрутах зацепили – и как отрезало.

– Надо их на выдвижении из города брать.

– Опасно. Они быстро растекаются, а на окраине сами можем под удар попасть.

– Ладно, есть у меня одна мысль, но она мне не нравится самому.

– Слишком опасно?

– Не для нас.

Тихвинский сделал морду кирпичом и сунул документы часовому, тот глянул одним глазом и вернул их обратно. Я тронул машину мягко, слава богу, что груза не много и закреплён он хорошо – ну что такое восемь пятидесятикилограммовых авиабомб для "Блица", семечки.

Второй сложный этап, инфильтрацию в город, прошли без проблем, как и первый – подогнать машину к городу с запада. Для этого пришлось прилично километров по округе накрутить. По ненаезженным дорогам и просёлкам. Из-за этого везли с собой полтора десятка бойцов, которые и толкали машину, когда она умудрялась завязнуть, а умудрялась часто. Людей высадили всего в паре километров от пригородов, когда дорога приняла хоть немного похожий на себя вид. Там же Крамской настроил и механизмы подрыва – целых три разных видов, один даже химический, в который надо залить полбутылки кислоты прямо перед употреблением. Так что теперь мы с Тихвинским ехали на огромной бомбе, которая теоретически сама по себе взорваться не может, а вот про практическую сторону данного процесса гарантий никто дать не готов.

До казарм гарнизона, расположенных в школе доехали без проблем. Тихвинский выскочил из машины и за полминуты, тыкая бумагами и взрыкивая, убедил часового, что машине место как раз в школьном дворе. Махнув мне рукой, давая разрешение на въезд, сам развернулся и быстрой походкой двинулся прочь.

Точка, где я должен был оставить машину, была определена заранее. Точнее не точка, а некий район около стены, где под прямым углом сходились две школьные постройки. К этому углу машину задом и подогнал, даже если кто и захочет заглянуть внутрь, то это не так легко будет сделать. Быстро приподнял сиденье, где раньше восседал старший машины, дёрнул две чеки и опростал бутылку кислоты в нужную ёмкость. А вот теперь надо делать ноги – Крамской божился, что пятнадцать минут у меня будет, но и полчаса может пройти запросто, наши кустарные взрыватели не обладали точностью хронометров.

– Куда мой обергефрайтер убежал? – спросил часового, делая вид, что никуда не спешу.

– К интендантурату Мезьеру пошёл, чего-то ему там завизировать надо. Сказал, что тебе тоже к нему идти.

– А я погреться думал. Жаль. А куда идти-то?

– Сейчас по улице налево, а через два квартала ещё раз налево. Там найдёшь. Чего привезли-то?

– Военная тайна, – я грустно хлюпнул красным распухшим носом и вытер слезящиеся глаза. – На самом деле какие-то матрасы и доски.

– А, – обрадовался часовой. – Пополнение намечается, это хорошо. Надоело уже через день на ремень.

– Чего так, людей не хватает?

– Ага, у нас тут бандиты совсем озверели в своём лесу. Наших три четверти каждый день эти леса прочёсывают. И что ни день, то либо убитого, либо раненого притаскивают, а когда и не одного. Зато партизан этих уже с тысячу перебили.

– Ух ты, молодцы! У вас тут гляжу, хуже чем на фронте.

– На фронте сейчас тоже не сахар, но и мы тут не отсиживаемся.

– Ладно, пойду я, – говорю, поправляя прикрывающий шею, подбородок и рот шарф. – Обергефрайтер злой сегодня.

– Я заметил. А ты чего такой больной и за рулём?

– Некому. У нас две трети роты под Москву забрали. Зато мне машину из нового пополнения дали.

– Да, я заметил, что краска свежая. Номера и тактические знаки тоже.

У, гад глазастый.

– Сам только вчера рисовал. У вас сегодня праздник будет?

– Конечно, Новый год грех не отметить. Надеюсь последний военный.

– Точно, желаю, чтобы как можно больше ваших в следующем году совсем не воевало.

Да, идеально было бы рвануть их именно ночью, но опасность разоблачения нашей закладки сильно возрастала. Ничего, их и сейчас в казармах полно, вон в окна выглядывают. Всё-таки удачно, что между Рождеством и Новым годом немцы решили снизить активность, подкормиться и отогреться. Нет, они и сейчас по лесам нашим шарятся, но стало их много меньше.

Свернул я налево, но к Мезьеру конечно не пошёл – в одном из переулков меня ждали розвальни с сеном, в котором уже сховался Евгений.

– Помчали, Степан, – скомандовал я Глухову, когда устроился рядом с Тихвинским и выплюнул комок смолы, долженствующий изображать флюс.

Вообще в этот раз я прибег к мимикрии основательно, кроме своих способностей привлекая и подручные средства. Естественно, без них мог бы и обойтись, но не стоило так сильно отсвечивать. Флюс из смолы, кстати, предложил Зиновьев. Не такая уж и гениальное предложение, но стоило пойти на поводу у старшины, пусть считает себя талантливым придумщиком.