Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино

— Старая еще не закончилась, немало сволочей по земле нашей ползает. Плотина — это не все. Месяцем раньше в авиационном полку в особо охраняемой зоне взорвали ангары с военными самолетами. Двенадцать машин сгорело. Стопроцентная диверсия, одних рук дело. В зону авиаполка бандиты проникнуть никак не могли. Арестовали двух летчиков. Залетные птицы, они тут ни при чем — нашли козлов отпущения для галочки и успокоились. Теперь плотина, а дальше что? Ладно, не хочу об этом говорить. Принеси-ка чаю, мне надо с документами поработать. — Он постучал по плотному портфелю.

Ближе к вечеру Клубнев отправился на прогулку. Это было опасно, майора могли уже найти, с его документами лучше не попадаться патрулю. Срочно нужна фотография, фотография па документы — у полковника в портфеле лежали временные пропуска на объект, не заполненные. Требовался снимок. Если у тебя есть допуск к объекту, другие бумажки спрашивать не станут.

Фотоателье находилось в трех кварталах. Сфотографировавшись, Павел пошел к центру. Стоило ли рисковать? Развитое чутье молчало. Клубнев доверял своим предчувствиям и сейчас был в себе уверен как никогда. Напротив комендатуры располагалась столовая, возле которой стоял караул, в кармане Клубнева лежали талоны на питание с печатью комендатуры. А почему бы не перекусить? Охраннику он предъявил не пропуск, а талоны, и его пропустили. Бдительностью здесь никто не отличался — тревогу в городе не поднимали, несмотря на более чем странную смерть полковника Лапина. Вполне логично. Враг с документами такой важности в городе сидеть не будет, он попытается уйти, сейчас они обложили переправы, значит, центр города самое безопасное место.

Он сел за столик в центре зала и заказал ужин. Народу скопилось немало, люди заканчивали работу и спешили разойтись по своим норам. Клубнев заметил одну важную деталь: только пять процентов присутствующих между собой здоровались. Это говорило о наплыве командировочных. Так и должно быть. Маленький, тихий городок превратился в воинскую часть — главный штаб восстановительных работ. В столовой работали миленькие официантки, обслуживали быстро, людей не задерживали, скатерти меняли регулярно.

Произошло то, на что рассчитывать не мог никто, в том числе и Клубнев с его интуицией, которой он так кичился. В столовую вошел генерал Улусов в сопровождении какого-то офицера. Он сел за крайний столик у окна и закурил. Офицер направился к буфету.

— Вы не угостите папироской?

Генерал нахмурил брови и повернул голову. Перед ним стоял майор высокого роста, с приятной внешностью и улыбался. Таких наглецов он еще не встречал.

— У вас очень красивый портсигар, генерал. Мне однажды довелось видеть такой же в Мюнхене, в витрине магазина «Шлибер». К сожалению, не хватило денег купить.

Не дожидаясь ответа, майор достал папиросу из портсигара, взял зажигалку и прикурил. Генерал, наконец, пришел в себя.

— И давно это было?

— Я точно помню день, когда проезжал Мюнхен. 20-го ноября 1937 года.

— А как здесь оказались?

— Я вам позвоню, у меня есть ваш номер телефона. Поболтаем при встрече. Нам есть что вспомнить.

Майор отдал честь и направился к выходу.

Для кого эта встреча стала большей неожиданностью, сказать трудно, но то, что она никем не планировалась, можно утверждать с уверенностью.

Клубнев возвращался домой неторопливо, не оглядываясь по сторонам. Если его сейчас не нагонят и не схватят, значит, трюк сработал и у него теперь есть опора, на которую можно рассчитывать. До поры, до времени, пока опору не придется выбить у себя из-под ног. Не руби сук, на котором сидишь! А если в этом заключается суть твоей работы? Странную работенку люди себе выбирают!

6.

Они вышли к широкой полноводной реке, противоположный берег которой едва угадывался в голубой дымке тумана. Течение тихое, ровное, почти незаметное. Вода черная, илистая, берег порос осокой и камышом.

— Будем вязать плоты, — деловито предложил Дейкин.

— Понятное дело, мостов здесь никто не наводил, а плыть далековато, — почесал затылок Кострулев.

— Придется делать два гребных весла и одно рулевое на каждый плот, — со знанием дела сказал Шабанов. — Практика говорит о том, что в середине реки течение в несколько раз сильнее, нас может снести черт знает куда.

— Риск — дело благородное, но в разумных дозах, — вступил в разговор Леший. — Надо вязать пять плотов.

— Чем? — спросил Чалый. — Веревок мало, и они нам нужны.

— Камышом и ветками. Камышовый стебель, пропитанный водой, эластичен и крепче канатов.

— Одержимый народ, — пробурчал кочегар, обнимая Рину за плечи. — Никому ни разу не пришла в голову мысль бросить бесполезную затею и вернуться назад.

— Если бы они знали, где это самое «назад», дядя Терентий, — с тоской сказала девушка, — позади ничего нет, а впереди надежда.

— Мираж. Наподобие северного сияния. Похоже, мы его скоро увидим.

— Где мы? — спросила Лиза у Пенжинского. Тот уже разложил карты на траве и делал замеры.