Затянувшийся кошмар

Инспектор по делам несовершеннолетних Мария Семеновна Кравцова спешно поднималась по лестнице, потом бежала по коридору детского дома, куда еще днем оформила круглого сироту Тимофея Белова. В два часа ночи ей позвонил следователь и попросил срочно приехать в районный дом для детей сирот и инвалидов. На вопрос: «Не может ли это подождать до утра?», ответил: «У нас ЧП федерального масштаба! Приезжайте, на месте все объясню. Только с журналистами у здания не беседуйте.»

С журналистами? В два часа ночи? Женщина решила, что и правда случилось нечто неординарное, раз журналисты в два часа ночи уже осаждали место происшествия в их захолустном провинциальном городке. Так что же случилось? Стало страшно, ведь это районный детский дом, и чтобы там не произошло, это касалось с живущих там детей, которых и так боженька обидел.

С этими нелегкими думами инспектор доехала до детского дома, где продралась через заслон из журналистов с камерами и сдерживающих их полицейских, и побежала, как указал один из них, на второй этаж, где и дожидался ее следователь Воронцов.

Уже на входе она с удивлением обнаружила, что никто в заведении не спит. Свет горит и в коридорах, и в комнатах, дежурная первого этажа с красными глазами нервно отмеряла капли валерьянки в стакан с водой. На втором и вовсе ходила от стены к стене. Примерно посередине коридора, напротив двери в одну из детских спален, столпились полицейские. К ним-то Кравцова и направилась.

Но за пять метров её остановил выставленный ради охраны сержант.

– Сержант Васильев, – представился он. – Извините, но дальше нельзя.

– Я инспектор по делам несовершеннолетних, – доложила Мария Семеновна. – И меня ожидает…

– Я знаю, кто вы, – мягко возразил Васильев, – но капитан Воронцов попросил, чтобы вы подождали здесь. Он сам скоро выйдет и все вам объяснит.

Кравцова чуть отошла, и встала у стены, рассматривая доступные следы происшествия, от которых ей становилось не по себе.

Например, выбитая и разломанная дверь. Она еле держалась на нижней навеске, а в центре зияло несколько отверстий и щель, делившая оную чуть ли не пополам. Темно-красное пятно грязи, будто из дверного проема выволокли очень грязного человека. След заканчивался телом взрослого, накрытым белой простыней. В районе головы простыня была окрашена красным – явно кровь. И самое страшное: из двери по коридору в сторону туалетов вели чьи-то следы, оставленные явного голыми кровавыми ступнями. И либо у человека шла при этом кровь, либо он наступил в нее в комнате, а потом просто шлепал по бежевому ламинату, окрашивая его красными следами босых ног.

Мария Семеновна обернулась, поискав глазами любого человека, который мог объяснить, что здесь случилось и для чего необходимо присутствие инспектора по делам несовершеннолетних в явном деле об убийстве. Но ни дежурная няня, ни директор не появились в страшном коридоре, как не было и детей. Очевидно, их спустили в актовый зал, где с маленькими, испуганными ребятами сейчас работали психологи.

Женщина вновь повернулась к месту происшествия, и вздрогнула: перед ней стоял капитан Воронцов – следователь уголовного розыска. Это он вызвал Кравцову сюда, наверное, уж сейчас-то соизволит объяснить, что случилось?

– Вы меня напугали, Семен Владимирович, – после вздоха сказала Мария Семеновна и слегка улыбнулась. – Чем могу помочь? Ведь не просто так вы меня вызвали сюда посреди ночи?

– Здравствуйте, Мария Семенова, и извините: меня так же подняли среди ночи, не спросив. Глава города хочет, чтобы расследование началось незамедлительно. Поэтому и разбудил всех, кого можно, – извиняющимся тоном сказал Воронцов. Он вытер пот со лба, и без обиняков заявил: – Тут шесть трупов: пять мальчишек и одна дежурная воспитательница. Пацанов и душили, и ломали им кости, вешали на лампочке, а одного прижали кроватью к стене с такой силой, что сломали и тазовые и грудные кости. А воспитательница пыталась ворваться к ним в комнату, но её изнутри шарахнуло и откинуло дверью так, что она шмякнулась о противоположную стену с такой силой, будто упала на асфальт с пятиэтажки.

Кравцова открыла рот, но выдавить слова из себя не смогла, настолько была шокирована.

– Я никогда прежде ничего подобного не видел, – продолжил следователь, будто оправдываясь. – Да и не только я. Судмедэксперт только держится – работает, остальные же не хотят заходить в эту комнату. В том числе и нянечки, и воспитатели, не говоря уже о директоре.

– Вы что? Хотите, чтобы туда зашла я? – Вопрос сам вырвался, на автомате. Шокированная женщина также хотела ляпнуть лишнего, как и идти туда, в эту ужасную мешанину детских трупов.

– Нет-нет, – успокаивающе поднял руки Воронцов. – Что вы! Я всего лишь хотел узнать, что вы знаете о мальчишке, которого сюда вчера доставили?

– Его то же, что ли?..

– Нет-нет. Его нет. То есть, его на месте нет. Видите ли, он сбежал…

– Так это он их, что ли? – задала женщина совсем уж безрассудный вопрос.