Заткнись и улыбнись!

– Сотри эту милую улыбочку со своего лица, милая. Ты по-прежнему у меня в черном списке. Я едва не отморозил себе яйца!

Мои губы растянулись еще больше.

– Я дала тебе теплый плед.

– Как, мать твою, благородно! – он зашел в ванную и спустя несколько секунд вылетел из нее, сжимая в руке зубную щетку. – Знаешь, я думал девушки как-то по-другому ведут себя после романтичного ужина при свечах!

– Прости, что мои ноги не разъехались перед тобой из чувства благодарности, – пожала я плечами.

– Из чувства благодарности? – Он подошел ко мне вплотную, приподнял за подбородок мое лицо, и мы встретились глазами. – Думаешь, я не знаю, почему ты закрыла меня? – Его рот приоткрылся, и он пробежал кончиком языка по моим губам, заставляя их разомкнуться. – Ты боялась себя.

Я с трудом дышала, отчаянно пытаясь удержать тело на ватных ногах.

– Перестань сопротивляться этому притяжению, Хейли.

– Не торопи меня, – прошептала я, опуская глаза.

Одной рукой он обнял меня за шею и поцеловал в макушку.

– Хорошо, не буду. Собирайся, иначе опоздаем на самолет.

Я открыла дверь и вошла в свою небольшую, но уютную лосанджелесскую квартирку.

– Дом, милый дом, – тихо пропела я.

Неожиданно в нос ударил странный насыщенный запах, от которого сразу закружилась голова. Я несколько раз чихнула и потерла рукой слезящиеся глаза. Жалюзи на окнах были опущены. В квартире царил полумрак. Я осторожно поставила горшок с суккулентами на журнальный столик и подошла к одному из выключателей, чтобы включить свет, но меня согнул приступ кашля. Хватаясь руками за горло, которое горело огнем, я кое-как дотянулась до выключателя.

Последнее, что я увидела перед тем, как потеряла сознание, были розы. Возле одной из стен гостиной, на полу, в ведрах с водой, стояли огромные букеты кроваво-красных роз.

Глава 36

– Мисс Спенсер, вы меня слышите? Я доктор Роу. Вы находитесь в больнице Шерман-Окс.

Я попробовала открыть глаза, но у меня ничего не вышло. Попыталась заговорить, но язык словно присох к гортани. Гул приглушенных голосов атаковал со всех сторон. Кто-то сжал мою руку.

– Вы меня слышите, Мисс Спенсер?

Я попыталась сосредоточиться на настойчивом женском голосе и ответить, но губы не шевелились.

Может, я умираю?

– Мисс Спенсер, вы проснулись?

Я постаралась сесть, но голова закружилась, и я почувствовала, как к моему затылку прикасается чья-то ладонь. Что, черт возьми, происходит?

– Попей, – кто-то вставил мне в рот соломинку, и я жадно глотнула.

– Не торопитесь.

Но я проигнорировала этот совет и с наслаждением продолжила пить, чувствуя, как оживает каждая клеточка моего тела. Я предприняла попытку поднять тяжелые веки. Яркий солнечный свет тут же обжог мне сетчатку. Прищурившись, я подняла руку, чтобы защитить свои глаза от лучей, но мне что-то помешало это сделать.

– Не двигайтесь, вы под капельницей.

Слева раздался скрип опускающихся жалюзи. Наконец, зрение вернулось и все кругом приобрело резкие очертания. Передо мной стояла женщина в белом халате с профессионально-участливой улыбкой на немолодом лице.

– Я доктор Роу. Вы находитесь в больнице Шерман-Окс. Вас доставили сюда с острой аллергической реакцией, сопровождавшейся отеком дыхательных путей и удушьем. Сегодня вас перевели из реанимационного отделения в обычную палату.

С каждым ее словом мои глаза становились все шире.

– Как давно… – прохрипела я.

В горле бушевала песчаная буря.

– Ты в больнице уже второй день, – раздался знакомый голос.

Я повернула голову и увидела Эйдена, который, скрестив руки на груди, стоял у окна. Под налитыми кровью глазами залегли темные круги, словно он не спал несколько дней, густые волосы были беспорядочно растрепаны, а щеки – небриты.

– Что последнее вы помните перед тем, как потеряли сознание? – спросила доктор Роу.

– Розы… – мой голос напоминал шелест сухой листвы. – В квартире повсюду стояли розы. У меня на них аллергия.

Она кивнула и, наклонившись ко мне, посветила фонариком в глаза, сначала в один, потом в другой. – В результате падения вы получили сотрясение мозга, но я думаю, что все будет хорошо.

– А можно мне еще воды?

– Конечно, – Эйден взял на столе пластиковый стакан с водой, подошел к кровати и бережно вставил мне между губами соломинку.

– В горло будто затолкали опилок, – попыталась пошутить я, но, поймав на себе два серьезных взгляда, тут же заткнулась.

Я огляделась. Больничная палата была небольшой, похоже – одиночной. Прикроватный столик на колесиках был завален подарочными пакетами из разноцветной фольги, там же была связка воздушных шаров с надписью: «Скорейшего выздоровления!». В правом углу находился небольшой кремовый диван, рядом с которым, на тумбочке, стоял ноутбук Эйдена в окружении трех пластиковых кофейных стаканчиков.

Ого…

– Ты ночевал в больнице? – спросила я, заранее зная ответ.

На Эйдене была та же одежда, что и в тот день, когда мы прилетели в Лос-Анджелес – белая футболка от «Эрмес» с логотипом бренда и рваные джинсовые шорты. Думаю, что именно он и вызвал скорую помощь, когда зашел в квартиру следом, чтобы занести мои чемоданы.