Затмение

В глазах его потемнело. Перед ним замелькали видения каких-то странных теней, невиданных прежде людей, зверей и существ, вид которых бросал в дрожь… И в этой полной призраков темноте вдруг вспыхнуло море огней.

То ли видение, то ли воспоминание – темная волна вздымалась, колыхая звезды, а может, это качались тысячи плывущих по воде светильников. На гребне волны, окруженный пеной, едва касаясь ее килем, парил золотой корабль. Впервые за все время своих видений Аюр рассмотрел его так хорошо и близко…

А затем он услышал звуки, будто кто-то играл на диковинном, неизвестном ему инструменте. Таких не было в столице, да и у ингри Аюр ничего подобного не слышал. Будто теплый весенний ветер звенел натянутыми струнами паутинок. Звуки становились все явственней, и постепенно Аюра охватил глубокий покой. Он осознал, что ничего прекраснее никогда не слышал. Казалось, он весь целиком наполнен этой нечеловеческой музыкой.

Жгущая боль начала исчезать. Нет, она не прошла совсем – она будто обратилась в некий внутренний пламень, горячащий кровь, дающий незнакомую прежде силу, побуждающую действовать. Казалось, вделай сейчас кольца в небо и в землю – и он притянет одно к другому…

Огромная волна подняла корабль к небесам, а затем обрушилась на Аюра. В последний миг он успел заметить, как корабль, как пух одуванчика, оторвался от пены и полетел дальше, превращаясь в горящую на черном небосклоне звезду.

Аюр с силой выдохнул и резко открыл глаза. Тьма рассеялась. Пылающие звезды превратились в светильники на стенах. На большом пальце у него поблескивало тяжелое кольцо лучника, и никаких ожогов он не увидел.

– Что ж, ты жив, – услышал он голос Невида. – Это прекрасно…

Голос жреца слегка дрожал.

– Конечно жив!

Аюр рассмеялся. Сама мысль о том, что с ним могло случиться нечто ужасное, сейчас его забавляла.

– Как видишь, я не собираюсь превращаться в головешку!

– Твой старший брат тоже не собирался, – сухо ответил глава храма.

– Старший брат? – ошеломленно уставился на него Аюр. – Но он же утонул в Майхоре десять лет назад!

– Ты все услышал верно. Попозже я поведаю тебе эту историю. Говори, что ты видел?

– Разное… – Царевич вдруг почувствовал себя бесконечно усталым, провел рукой по лбу и опустил голову. – Много, я все не запомнил…

– А лук? Ты видел, где солнечный лук?!

– Никакого лука я не видел. Но там была музыка. Необыкновенная, чудесная музыка!

За дверью вдруг послышался шум – громкие голоса, топот бегущих ног, резкий стук. Аюр быстро повернулся, уже привычно кладя руку на рукоять кинжала. Дверь распахнулась, и в тайный чертог, запыхавшись, вбежал молодой жрец – тот самый лекарь, который еще недавно врачевал раны царевича.

– Беда, святейший! – закричал он. – На город идет большая волна!

Эпилог

На высоком берегу южного притока Ратхи арьев ждала удачная охота. Целые стада большущих голоногих птиц преспокойно ходили в густой траве, даже не думая улетать. Воины со смехом били их палками, перекидываясь между собой фразами о том, что на этакую живность даже стрелы жалко тратить. За рекой ревели трубы. Накхские всадники тщетно пытались прорвать строй колесниц и, словно сжатые колосья, падали под копыта коней и шипастые колеса. Вначале бойцы отряда, оставленного Кираном на случай, если кому-то из змеиных выродков удастся перебраться через реку, внимательно следили за сражением. Но затем, когда аромат жарящегося мяса позвал их к кострам, бросили это бестолковое дело. Что там следить? Загнанные в камыши накхи оказались в западне, из которой не было выхода. Рассевшись у костров, арьи обсуждали меж собой произошедшую битву, говоря, что в столицу им придется вернуться без славы, но зато сытыми и хорошо отдохнувшими.

Уже смеркалось, когда появились они. Полыхавший на низком берегу реки пожар бросал на всадников багровые отблески, делая их и без того ужасные закопченные лица и вовсе нечеловеческими. Они появились будто из-под земли. Первый увидевший их воин быстро вскочил, ткнул в приближающихся наездников пальцем, да так и остался стоять с открытым для крика ртом. А спустя мгновение его голова отлетела в сторону, снесенная лунной косой саарсана. Арьи в суматохе хватались за мечи и луки, некоторые бросились к стоящим в отдалении косящим колесницам. Но добежать не успел никто.

Поле схватки оглашалось лишь ржанием коней и криками ужаса. Да и сколько там было этой схватки? Вырвавшиеся из западни накхи пронеслись по незащищенному стану, рубя все живое. Полторы сотни человек расстались с жизнью так же быстро, как и забитые ими птицы. Когда же с этим было покончено, саарсан отер кровь с клинка и спрыгнул наземь. Он был мокрый с головы до ног – речная вода и вражья кровь пропитали его черное одеяние, – но ему не было до того дела. Лицо Ширама пылало таким жаром, что казалось, даже над одеждой поднимался пар.