Затмение

Риваль кивает, даже не пытаясь скрыть, что рассчитывал именно на такую реакцию.

О незаконном отпрыске ошибки молодости правителя Абера чего только не говорили, но даже самые нелепые слухи не предполагали, что это могла быть девочка. Я, само собой, тоже.

— Это очень ценная информация, Риваль.

— Поэтому я поделился ею с тобой.

— Великий герцог не знает?

Риваль отрицательно мотает головой. В это трудно поверить, ведь Эван, кажется, контролирует все, что происходит в замке и далеко за его пределами, и даже я ловила себя на том, что рядом с ним мои мысли начинают плясать под его беззвучную дудку.

Мы с принцем обмениваемся многозначительными взглядами: оба знаем, что, если — когда! — великий герцог узнает о таком вероломстве, Ривалю будет несдобровать.

— Я устал его бояться, — твердо говорит принц, и я впервые вижу его таким решительным. Похоже, Эван пережал, пытаясь воспитать из бульдога ручную собачонку. — Дэш, я надеюсь, мы сможем объединить силы против него. Кем бы ни была мать этой девочки, — Риваль кивает на письма в моих подрагивающих пальцах, — Эван отчего-то боится ее. Согласись, сам по себе ребенок от крестьянки никак не мог бы помешать его планам.

Конечно, я согласна. И отчего-то невольно вспоминаю байку о ледяной принцессе, бросившей новорожденного к ногам мужчины, который даже не пожелал взглянуть на своего ребенка.

Ледяная принцесса — наследница древнего народа. Пусть давно ушедшего в забвение, но с родословной куда более крепкой, чем у правящей династии. Даже амбициозные планы великого герцога запросто разобьются об кровь Первых королей.

— Что ты за это хочешь, Риваль?

Опускаюсь в кресло, кутая плечи в толстую вязаную шаль. Кажется, что пока я играю в месть, жизнь, со всеми ее удовольствиями и радостями просачивается сквозь пальцы. Почему нельзя быть такой, как Райль? Радоваться жизни, всплескивать руками от каждой мелочи и проводить дни в заботах о том, выбрать ли для оформления маскарада красные ленты или голубые кружева.

«Потому что кто-то должен дать отпор таким, как великий герцог, — шепчет тщеславие. — Почему бы и не ты?»

— Дэш, я предлагаю союз, — твердо говорит Риваль. Никогда не видела его таким серьезным и даже немного злым. Очевидно, ручной щенок Эвана подрос, заматерел и собирается перегрызть поводок, чтобы укусить. — Знаю, это звучит странно, но мы идеально подходим друг другу. У тебя есть деньги, смекалка и право крови. У меня — военный талант и два десятка верных генералов, которые выступят против Эвана.

Вскидываюсь и с трудом подавляю желание попросить его не кричать обо всем этом так громко. Ведь то, что он предлагает — это заговор. И это не имеет никакого отношения к тому, как долго его отец, король Абера, просидит на троне. Мы оба знаем, что правящий монарх лишь пешка в руках Серого кардинала. Прозвучит, быть может, немного цинично, но точно так же, как им управляет великий герцог, им может управлять один из нас.

Но мы говорим о заговоре. О том, чтобы подрубить сук, на котором сидит самых хитрый, всезнающий и безжалостный человек страны, умелый манипулятор и блестящий стратег. Я ненавижу его, но и восхищаюсь одновременно, хочу больше никогда не видеть, но… что-то внутри сжимается, тянет и рвет, стоит представить, что уже через несколько дней Эван заявится в мой дом. Даже не сомневаюсь, что он выберет самый узнаваемый наряд.

— Ты принц, — грустно улыбаюсь. — Если набедокуришь, даже Эвану не хватит дерзости публично от тебя избавиться. А мы с Райль для него просто сор под ногами. Если он узнает, что мы сговорилась против него, нас казнят без суда за государственную измену.

— Ты его боишься? — Риваль выглядит озадаченным, как будто был уверен, что мне все нипочем, и даже Эван с его скорыми на расправу наемными убийцами.

— Трезво оцениваю свои шансы.

— Наши шансы, — пылко поправляет Риваль. И вот уже стоит передо мной на одном колене и стискивает в руках мои озябшие ладони. Отчего-то думаю, что его пальцы тоньше, чем пальцы Блайта, и руки выглядят хрупкими, хоть и в отлично владеют искусством боя на мечах. — Дэш, я не шучу, и готов идти до конца, но рука об руку с тобой. Даже если это приведет нас на виселицу.

Звучит очень романтично, но что делать с интуицией, которая обрамляет яркие речи в мрачное содержимое? Виселица — это еще куда ни шло, я бы поставила на сточную канаву в квартале бедняков.

— Я все время только об этом и думаю, — продолжает Риваль. — С тех самых пор, как ты вернулась, постоянно вспоминаю, как нам было хорошо прежде, чем все рухнуло. Мы бы были отличной парой.

— Две черных вороны, — невольно тепло улыбаюсь я, вспоминая те времена, когда нас дразнили за то, что были единственными темноволосым северянами от Мерзлоты до самых южных границ Абера.

— Две черных вороны, — соглашается Риваль и протягивает руку, чтобы убрать с моего лица темную прядь. — Ты нужна мне, Дэш, а я нужен тебе. И есть лишь один способ доказать, что я готов разделить твою участь на равных.

— Приковать нас друг к другу нерушимыми цепями? — посмеиваюсь я, но Риваль очень даже серьезно кивает в ответ.