Затмение

Последующие полтора месяца я много работала. Бой всегда был рядом и ни разу не показал своим видом, что я ему чем-то обязана. Он, наоборот, хвалил меня за успешные труды и всячески пытался вдохновлять. Павел не знал, что истинный источник вдохновения я нашла совсем в другом, неожиданном месте.

После того визита на квартиру в день своего рождения я стала регулярно наведываться туда. Только там я каким-то образом обретала душевный покой, набиралась сил жить и работать дальше. Да, там больше не было Жана. Я находилась в полном одиночестве. Но аура этого места осталась прежней. И мне было там очень хорошо.

Иногда я заходила туда на несколько минут. Протирала пыль, поливала цветы. Порой подолгу сидела и перебирала диски с нашими любимыми фильмами, включала музыку, которой мы ещё недавно вместе наслаждались, перелистывала перечитанные не по одному разу книги. Когда накатывала сильная усталость, я просто лежала на мягкой кровати и смотрела в потолок, ни о чём не думая, могла ненадолго задремать. Я даже продлила аренду до конца года – так мне было страшно, что у меня вдруг не станет этого милого сердцу уголка.

Пик летней жары в этом году пришёлся на начало июля. Город походил на раскалённую сковороду. Я уезжала на работу рано утром и, отложив все выездные дела, не покидала офиса, пока солнце не скрывалось за горизонтом. Кондиционер в моём кабинете работал на последнем издыхании и навевал разве что мысль о прохладе.

В один из таких дней, когда я, распластавшись в кресле, то просматривала эскизы, то использовала их в качестве веера, дверь моего кабинета тихо отворилась. «Неужели недостаточно потрясений испытала я на своём веку?» – подумала я, когда в дверях возник знакомый силуэт Жана.

Я отложила бумаги в сторону и привстала с кресла.

Дежавю. Так это называется. Такой же неумело опрятный, гладко выбритый, аккуратно причёсанный Жан уже появлялся в моём кабинете несколько месяцев назад. После того визита я была пару месяцев без ума от счастья и примерно столько же сходила с ума от горя. Чего ждать теперь? Как повести себя? Я не знала. Было ли его появление неожиданностью или же я ждала его до сих пор? Теперь, когда он стоял передо мной, мне трудно было вспомнить. Слава богу, ему было положено в такой ситуации заговорить первым. И он заговорил:

– Здравствуй, Рита. Можно войти?

– Ты уже вошёл.

– Прежде чем я поведаю тебе о цели своего визита, я хочу сказать, насколько виноватым я чувствую себя за нашу последнюю встречу, за все грубые слова, брошенные мной в твой адрес. Когда ты ушла, я корил себя за несдержанность, за злобу на самого себя, которую я не смог удержать при себе и выплеснул на тебя. Тогда я поклялся, что больше никогда не потревожу тебя, не нарушу твой покой.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, – холодно отозвалась я. – О каком покое могла идти речь? – усмехнулась я, скорее не спрашивая, а констатируя.

Что-то подсказывало мне, что сейчас я могу позволить себе прохладный тон по отношению к Жану. Не нужно поддаваться эмоциям и бросаться ему на шею. Он всё равно не уйдёт, пока не получит то, за чем пришёл.

– Я надеялся, что тебе будет легче, если я исчезну из твоей жизни. Может быть, не сразу, постепенно. Я не смог бы сделать тебя счастливой. Мне показалось, что только с моим исчезновением твоя жизнь сможет вернуться в нормальное русло. Но как бы там ни было, теперь только тебе решать, что будет с нами дальше.

– Ты пришёл по делу? – напомнила я.

– Да, – Жан тяжело вздохнул. – Младший сын, Петюша, тяжело болен.

– Лейкемия? – уточнила я.

– Нет. Когда он начал подрастать, мы заметили, что он отличается от других детей. Отстранён, необщителен. О том чтобы отдать его в сад, и речи не могло быть. Показывали врачам. Говорили, ничего страшного – небольшая задержка в развитии. Но я уже тогда понимал: это первые признаки аутизма, заболевания, которым страдал мой младший брат. Недавно врач подтвердил мои догадки. Это, конечно, не смертельное заболевание, с ним можно и нужно бороться, оно может не иметь острых проявлений в дальнейшем. Но пример моего младшего брата не даёт мне покоя. Страшные ассоциации лезут в голову.

– Я прекрасно помню эту страшную историю. Твои опасения более чем оправданы. – Я опустилась обратно в кресло и тупо уставилась в монитор. – Я уверена, Центр Жданова поможет твоему сыну.

Жан рванулся ко мне. Присел на колено рядом со мной, обхватил мои колени и принялся благодарить. Тем временем неприятное ощущение закралось мне в душу. Ощущение, что любимый человек использует меня. Ради своих детей, ради своей жены он готов на всё. Пошёл бы он когда-либо на что-то ради меня? Мне так ни разу и не представилось возможности проверить это.

– Вечером поговорю со Ждановым, – продолжала я, не обращая внимания на застывшего у моих коленей Жана. – Ориентировочно завтра передашь мне ребёнка. Не будем затягивать. Но я хочу, чтобы ты знал. Я ничего не потребую взамен. Если тебе угодно, оставим всё, как было в последнее время, и увидимся, только когда ребёнок будет здоров.