Затмение

Аня без умолку рассказывала, как они переживали затянувшееся лечение младшего сына, как тяжело было бедному Жану, поведала об успехах старшего со времени его выздоровления. Жан молчал, каждые пять минут подливая себе в стакан прозрачной жидкости. Я заметила, что он хмелеет на глазах. Никогда не видела, чтобы Жан пил так много, как в последний месяц. Он, собственно, вообще никогда не употреблял ничего крепче красного вина. Аня поглаживала его по плечу и пыталась объяснить мне, что Жанику позволительно снять накопившееся за последние полгода напряжение таким образом.

Я воспринимала её слова весьма скептически, глядя на медленно сползающего со стула Жана. Когда его голова мёртвым грузом упала на кухонный стол, Аня попросила помочь ей отвести «уставшего» супруга в спальню. Мы подняли безвольное тело нашего возлюбленного и практически на себе доволокли его до кровати.

Аня пригласила меня вернуться на кухню, но я, поблагодарив её, отказалась, сославшись на срочные дела. В прихожей, когда я уже оделась, Аня крепко обняла меня и не отпускала так долго, что мне пришлось самой аккуратно высвободиться из её объятий.

– Спасибо тебе за всё, Маргарита. Ты ангел, посланный нам небесами.

– Аня, не стоит. Для Жана я бы и не такое сделала.

Она грустно улыбнулась.

– Как бы я ни была тебе благодарна, я всё же не могу не спросить… – Аня как будто замялась. – Теперь всё?

– Ты о чём? – спросила я в недоумении. – Я очень надеюсь, что вам больше не придётся обращаться за помощью в Центр, если ты об этом.

– В таком случае уговор есть уговор? Вы больше не будете встречаться с моим мужем? – Она слегка покраснела.

– Я думаю, нет. – До меня никак не доходил смысл её слов. – Что ещё за уговор?

– Ах, – невесело рассмеялась Аня. – Жан не говорил тебе, что я в курсе ваших встреч?

Я молча смотрела на неё, потихоньку понимая, к чему она ведёт.

– Понимаешь, Ритуль, я уже давно в курсе вашего уговора. Жан, конечно, не собирался рассказывать мне, но так случилась, что ему пришлось. Когда ещё Ванюша находился на лечении в Центре, я заметила, что Жан стал реже бывать дома. Он ссылался на большое количество заказов, однако денег в дом приносил всё меньше и меньше. Вот я и испугалась, не попал ли он в какую-нибудь неприятную историю. Однажды я решила выяснить, где он бывает. Я следовала за ним, пока он не скрылся в подъезде многоэтажного дома. Оставшись стоять во дворе, я раздумывала, что мне делать. Дождаться, когда он выйдет или устроить допрос с пристрастием дома. Но ни того ни другого делать не пришлось. Минут через десять я увидела тебя. Ты скрылась за дверью того же самого подъезда. Вечером, когда я потребовала объяснений, он сказал мне, что такова цена выздоровления нашего сына.

– Какова? – хрипло отозвалась я, собственно говоря, уже понимая, о чём идёт речь.

– Ритуль, только не подумай, что я обвиняю тебя. Ни в коем случае. Я знаю, что значит любить. Знаю, что значит любить Жана. Желание быть с ним любой ценой, готовность делить его с другой женщиной, прощать любые проступки, забыв о собственном достоинстве, – это мне знакомо. Это не твоя вина, что ты не смогла забыть его со временем. Но так не может продолжаться постоянно, ты понимаешь?

– Да, конечно.

Слушая эту женщину, я не испытывала ни боли, ни обиды. Только непонимание – неужели действительно можно так любить? Неужели я действительно так любила? Если да, то почему сейчас я абсолютно ничего не чувствую? Почему я так легко соглашаюсь более не видеться с Жаном и сама же верю в искренность своего обещания?

– Ты серьёзно? – донёсся до меня голос, полный надежды.

– Уговор есть уговор, Анечка, – спокойно ответила я. – Я больше не потревожу Жана.

Удивительно, но я говорила от души.

– Спасибо, Рита. Будь счастлива. Ты заслуживаешь этого как никто другой.

– Теперь буду, – уверенно заявила я и, дёрнув ручку двери, одарила женщину в застиранном домашнем халате искренней тёплой улыбкой.

Выйдя на улицу, я уже сомневалась, по праву ли я поблагодарила Аню за едва уловимые перемены, произошедшие в моём сознании. Или процесс был запущен много раньше, а сегодняшним вечером всего лишь достиг своего апогея?