Затмение

Райен направился прямиком в бар. Там сидели в основном мужчины – по виду бизнесмены, решившие пропустить перед обедом по рюмочке. Райен уселся за стойку, заказал пива и жадно пил его, думая, как приятно наконец-то ощутить вкус по-настоящему холодного пива. Райен не заметил, как в бар вошла Люна, и вздрогнул, когда ее рука опустилась на его плечо. Но голос он узнал, еще не оборачиваясь.

– Не ожидала встретить вас здесь, мистер Тайлер.

Райен резко повернулся, чуть не расплескав напиток.

– Могу сказать то же самое о вас, мисс Фергюссон. – И немного придя в себя, предложил: – Разрешите чем-нибудь угостить вас?

– Спасибо. Я выпила бы бокал шардоне «Диамонд Маунтин». Это мое любимое калифорнийское вино – всегда его пью, когда оказываюсь здесь.

– Значит, вы часто тут бываете? Простите мое любопытство.

Обычный вопрос вызвал странную реакцию: лицо Люны приняло отчужденное выражение, взгляд стал рассеянным. Когда бармен поставил перед ней вино, Люна ответила:

– Отец любил останавливаться в этом отеле. Когда он приезжал, мы всегда встречались здесь. У нас был своеобразный ритуал – он брал водку и мартини, а я – вино.

Люна поднесла бокал к губам. Райен с его чуткостью к человеческим переживаниям не мог не почувствовать глубину испытываемой Люной печали.

– Что случилось, Люна?

Она смотрела прямо перед собой широко открытыми глазами, никого не видя, кроме отца: тот весело смеялся и бросал в рот орешки.

– Ничего, Райен, ничего… просто мне ужасно его не хватает.

– Кого? Простите, если я так непонятлив, но о ком вы говорите?

Люна тряхнула головой, словно желая прогнать печальные воспоминания, и перевела взгляд на недоумевающего Райена.

– Я говорю об отце, он оставил меня… умер меньше месяца назад.

Райен мысленно представил себе высокого красивого мужчину, которого видел рядом с Люной на банкете в честь окончания съемок.

– Мне очень жаль. Я ничего не знал. Представляю ваше горе. Сколько ему было лет?

– На следующей неделе исполнилось бы пятьдесят пять. Мы собирались отпраздновать его день рождения в Новом Орлеане – вдвоем. Он очень любил джаз, ну… и я тоже.

Ей вдруг пришло в голову:

– Кстати, я ведь зарезервировала для нас номера. Совсем забыла. Надо отменить заказ.

Решив, что нужно выпить чего-нибудь покрепче, Райен обратился к бармену:

– Налейте мне виски с содовой. – И указывая на почти пустой бокал Люны, добавил: – А даме – еще вина.

Райену не хотелось продолжать разговор на эту печальную тему, но инстинкт подсказывал, что Люне необходимо выговориться.

– Вы, наверное, были очень близки с отцом?

– Он был для меня всем – даже когда я была вот такая. – И Люна показала рукой над полом, какая она тогда была маленькая. – Не могу поверить, что никогда больше не поговорю с ним, не увижу его лица, не услышу голоса, не поделюсь своими огорчениями. Он был моим лучшим другом.

– А мать у вас есть?

Лицо Люны было белым как мел.

– Она умерла.

Райен не знал, как ее утешить.

– Представляю, как вам тяжело, Люна. Вряд ли вас успокоят мои слова, но все говорят, что время – лучший лекарь. Сейчас просто прошло слишком мало времени.

Люна согласно кивнула, одним глотком допила вино и пододвинула к себе второй бокал.

– Спасибо за вино, Райен. Но сейчас я не очень веселый компаньон. Кстати, сколько времени вы собираетесь пробыть в Нью-Йорке?

– Всего несколько дней. Хочу предложить Тревору Гулду написать музыку для «Бумаг Митфордов».

Люна присвистнула.

– У вас будет отличное музыкальное сопровождение – он очень талантливый композитор.

– А вы здесь долго пробудете?

Райен задал вопрос с задней мыслью, собираясь пригласить Люну пообедать с ним завтра вечером.

– Завтра улетаю в Лондон. Я приехала в Нью-Йорк на встречу с большим человеком – моим бывшим боссом Клейтоном Спенсером, чтобы предупредить о своем уходе с работы. Он попросил меня задержаться еще на месяц, пока они не найдут замену. Меня это устраивает – успею закончить все дела в Лондоне. О квартире вам беспокоиться не нужно – банк будет продолжать ее снимать.

– А чем вы теперь займетесь?

– Возглавлю банк отца. Он сам его создал, начав практически с нуля, и всегда мечтал, чтобы я продолжила его дело. Только произошло это слишком рано.

Она отодвинула недопитый бокал и встала из-за стойки.

– Спасибо, Райен, было приятно повидать вас.

Райен тоже поднялся.

– Не знаю, как вы, а я ужасно проголодался – только что прилетел из Лондона и весь день перебивался на кукурузных хлопьях, не считая легкого завтрака в самолете. А что, если нам пообедать вместе – ненавижу есть один.

Люна представила пустую комнату, любезно предоставленную ей банком, извечный гамбургер и бутылку вина, с которой она теперь не расставалась. Она уверяла себя, что пьет только для того, чтобы лучше заснуть, боясь признаться самой себе, что это не так.

– Хорошо. С удовольствием. Но не обещаю, что вам со мной будет очень весело.

Райен заплатил по счету.

– Не беспокойтесь. Над моими шутками все равно никто уже давно не смеется.