Затмение

Свобода была так близко, ее можно было потрогать и попробовать на вкус. Ее знаки были повсюду. Стена в столовой была вся обклеена плакатами, а на мусорных урнах красовались разноцветные «юбки» из развевающихся рекламных флайеров. Там были рекламные листовки напоминающие купить школьный ежегодник, сообщающие о собраниях, объявлениях и крайних сроках на заказ платьев и шляп с кисточкой; яркие, неоновых расцветок, агитации младших классов на выборы в администрацию, а также зловещие, увитые розами рекламы выпускного бала. Выпускной вечер состоится уже на следующих выходных, но я получила от Эдварда железное обещание, что больше он никогда не заставит меня туда идти. В конце концов, у меня уже будет этот человеческий опыт.

Нет, должно быть, именно личная свобода так окрылила меня сегодня. Окончание учебного года не принесло мне той радости, которую, чувствовали другие ученики. Стоило мне только подумать об этом, и я начинала нервничать до тошноты. Так что, я старалась не вспоминать об окончании школы.

Но избежать разговоров совсем было невозможно, эта тема была самая актуальная.

— Ты уже разослала приглашения? — спросила Анжела, когда Эдвард и я уселись за наш столик. Ее светло-коричневые волосы были собраны в небрежный хвост, а не в обычную гладкую прическу, и ее взгляд был немного безумен.

Элис и Бен уже сидели за столом рядом с Анжелой. Бен был погружен в чтение комиксов, его очки сползли с тонкого носа. Элис внимательно изучала мой скучный прикид, обыкновенные джинсы и футболка, под ее взглядом я почувствовала себя неловко. Наверное, в своем воображении она уже переодела меня. Я вздохнула. Моё равнодушие к моде было ее вечной занозой. Если бы я ей разрешила, она бы с радостью переодевала меня каждый день — даже несколько раз на дню — как какую-нибудь огромную, объемную бумажную куклу.

— Нет, — ответила я Анжеле. — Не вижу смысла. Рене знает, когда у меня выпускной. Кого мне ещё приглашать?

— А ты, Элис?

Элис улыбнулась.

— Всё сделано.

— Повезло тебе. — вздохнула Анжела. — У моей мамы тысяча двоюродных родственников, и она ждет, что я лично от руки напишу каждому приглашение. Чувствую, я получу кистевой туннельный синдром* (болезненное ощущение в запястье, возникающее после долгой работы на клавиатуре, на пишущей машинке). Но дальше откладывать некуда и это приводит меня в ужас.

— Я помогу тебе. — вызвалась я. — Если ты конечно не против моего ужасного почерка. Чарли это понравится. Краем глаза я заметила улыбку Эдварда. Ему это тоже понравится — я выполняю условия Чарли, и никаких вервольфов.

Анжела была довольна.

— Это так мило с твоей стороны. Скажешь мне, когда можно зайти.

— Я планировала сама к тебе придти, если ты не против — меня уже тошнит от дома. Чарли освободил меня прошлым вечером. — с усмешкой, объявила я хорошую новость.

— В самом деле? — спросила Анжела, ее обычно спокойные карие глаза слегка осветились восторгом. — А ты говорила, что наказана на всю жизнь.

— Я удивлена ещё больше чем ты. Я была уверена, что он не освободит меня, по крайней мере, до окончания школы.

— Это же здорово, Белла! Надо это отметить.

— Ты не представляешь себе, как классно это звучит.

— И что мы будет делать? — задумчиво проговорила Элис, ее лицо просияло от подвернувшейся возможности.

Обычно задумки Элис были слишком грандиозны для меня, и сейчас по ее взгляду я поняла, что она задумала нечто из ряда вон выходящее.

— Элис, о чём бы ты ни подумала, я сомневаюсь, что до такой степени свободна.

— Свобода есть свобода, — отрезала она.

— Я тебя уверяю, что у моей свободы есть четкие границы такие, например, как у континентальной части США.

Анжела и Бен рассмеялись, а Элис скорчила гримасу неподдельного разочарования.

— Ну, так чем мы займёмся вечером? — упорствовала она.

— Ничем. Слушайте, давайте пару дней подождём, чтобы убедиться, что Чарли не шутит. Всё равно скоро выпускной.

— Так отпразднуем на этих выходных, — энтузиазм Элис невозможно было подавить.

— Конечно, — сказала я в надежде унять ее. Я знала, что не буду делать ничего особенного, будет разумнее не спешить. Дать Чарли возможность убедиться, что я заслуживаю доверия и веду себя ответственно, перед тем, как просить его об одолжении.

Анжела и Элис принялись обсуждать варианты, Бен отложил в сторону комиксы и присоединился к беседе. Мои мысли витали далеко. Я удивилась, обнаружив, что моя свободы уже не радовал меня так сильно, как ещё буквально недавно. Пока они обсуждали, чем будут заниматься в Порт Анжелес или в Хокьюэйме, я почувствовала раздражение.

Скоро я поняла, что беспокоило меня.

С тех самых пор как я сказала Джейкобу Блэку "прощай" в лесу за нашим домом, меня преследовала неприятное воспоминание, яркой картиной всплывающее перед моим мысленным взором. Оно всплывало в мои мысли через регулярные промежутки времени, словно надоедливый будильник установленный на каждые полчаса, заполняя мое сознание видениями Джейкоба с перекошенным от боли лицом.