Затмение

Я вспомнила, как он целовал меня, обещание, которое удалось у него вырвать, и изменила свое мнение: — Да… эта ночь, тоже из моих любимых. Но, только с оговоркой. Я не понимаю, почему она такая важная для тебя. Ты и так получил меня навечно.

— Лет, этак, через сто, когда у тебя будет достаточно опыта, чтобы действительно понять мой ответ, я все объясню тебе.

— Надо будет тебе напомнить — через сто лет.

— Ты согрелась? — переменил он резко тему.

— Все в порядке, мне тепло, — успокоила я его. — Почему ты спросил?

Перед тем, как он успел ответить, тишину за палаткой разорвал ужасный, полный горечи и боли вой. Звук срикошетил от голого скального фасада горы и заполнил все пространство вокруг, казалось, он доносился отовсюду.

Вой, пронзил мой мозг как торнадо, знакомо и странно. Странно, потому что я никогда раньше не слышала, такой несчастный плачь. Знакомый, потому что я узнала голос — узнала звук и поняла значение, словно сама выразила словами. Не было никакой разницы, что Джейкоб был не человек, когда он так закричал. Мне не нужны были переводчики.

Джейкоб был близко, он слышал каждое наше слово, и теперь он страдал в агонии.

Вой перешел в всхлипывающие рыдания и все снова стихло.

Я не слышала, как он тихо сбежал, но я почувствовала это. Почувствовала его отсутствие. Когда он был рядом, я не придала этому значения, а теперь ясно ощутила, ту пустоту, что он оставил уходя.

— У твоего обогревателя кончилось терпение, — тихо объяснил Эдвард. — Перемирие закончилось, — добавил он, так тихо, что я не была уверена, сказал ли он это вообще.

— Джейкоб подслушивал, — прошептала я. Это не был вопрос.

— Да.

— Ты знал.

— Да.

Уставившись, в никуда, я ничего не замечала вокруг.

— Я никогда не обещал драться честно, — тихо напомнил он мне. — И он заслуживает знать правду.

Я закрыла голову руками.

— Ты злишься на меня? — спросил он.

— Не на тебя, — прошептала я. — Я ужасаю сама себя.

— Не мучься, — взмолился он.

— Да, — горько согласилась я. — Надо сберечь сил и помучить Джейкоба еще немножко. Не хочу, чтобы он страдал мало.

— Он знал, что делал.

— Думаешь, это важно? — я смаргивала слезы, и их легко было услышать в моем голосе. — Думаешь, мне важно, что там честно или не честно, и был ли он предупрежден об этом? Я делаю ему больно. Каждый раз, когда поворачиваюсь к нему, я делаю больно снова. — мой голос становился громче, истеричнее. — Я ужасный человек.

Эдвард тесно сжал меня в объятиях. — Нет, это не правда.

— Так и есть! Что со мной такое? — я боролась с его руками, и он отпустил меня. — Я должна идти и найти его.

— Белла, он уже успел убежать на много километров вперед, и там холодно.

— Наплевать. Я не могу просто сидеть здесь. — сброси куртку Джейкоба, обув ботинки, я быстро рванулась к двери, мои ноги занемели.

— Мне нужно… мне нужно… — я не знала, как закончить предложение, не знала, что делать, но все равно раскрыла молнию палатки, и вылезла на яркое, холодное утро.

Снега было меньше, чем я ожидала после яростной бури прошлой ночью. Наверно снег просто сдуло, а не растопило солнцем, которое низко светило с юго-востока, солнечный свет отражался от снега и слепил мне с непривычки глаза. Воздух был морозным, но вокруг была мертвая тишина и, потихоньку, все согревалось поднимающимся все выше солнцем.

Сэт Клирвотер свернулся на сухом пространстве, усыпанном сухими хвойными иголками, в тени чахлых елей, голова положена на лапы. Его песочная шерсть, была почти незаметна на высохшей хвое, но я заметила яркий отблеск снега в его открытых глазах. Он внимательно смотрел на меня, как мне показалось, с осуждением.

Я знала, что Эдвард шел за мной, пока я ковыляла к деревьям. Я не слышала его, но его кожа на солнце отбрасывала танцующие радужные блики, впереди меня. Он не пытался остановить меня, пока я не углубилась на пару шагов в лес.

Его рука схватила мое левое запястье. Он, не обратил внимания, на мои попытки вырваться.

— Ты не можешь идти за ним. Не сегодня. Время уже почти настало. Не важно, что ты думаешь, но если ты потеряешься, это никому не поможет.

Я вывернула запястье, бессмысленно пытаясь вырваться.

— Прости, Белла, — прошептал он. — Я сожалею, что так поступил.

— Ты ничего не делал. Это моя вина. Я сделал это. Я все сделала не правильно. Я должна была… Когда он… Нужно было… Я…Я… — зарыдала я.

— Белла, Белла.

Он обнял меня, и мои слезы впитывались в его рубашку.

«Мне нужно было… сказать ему…я должна была… сказать… — мысли проносились у меня в голове. Но что могло все исправить?»

— Он не должен был узнать все, вот так.

— Хочешь, я попытаюсь вернуть его, чтобы вы поговорили? Еще есть немного времени, — бормотал Эдвард, подавленные страдания звучала в его голосе.

Я кивнула, уткнувшись в его грудь, мне было страшно смотреть ему в глаза.

— Оставайся у палатки, я скоро вернусь.

Его объятья пропали. Он так быстро ушел, что буквально через секунду оглянувшись, я не увидела его. Я осталась в одиночестве.

Я снова всхлипнула. Сегодня я всем делаю больно. Было ли что-нибудь, что я портилось от моего прикосновения?