Затмение (ЛП)

Этими угрозами он только сыграл Джорджу на руку. Если бунтовщики войдут в раж и повредят или разрушат дом, Джордж может решить, что это достаточная цена для того, чтобы снова посадить Росса на скамью подсудимых. Ведь невозможно подначить бунтовщиков и при этом не впутаться самому. Лишь немногие вроде того мрачного пугала, что сейчас едет рядом, с готовностью откликнутся на подобное предложение, но может ли он, вопреки всем своим заявлением, действительно смотреть, как их обвинят в мятеже вместо него? К тому же кто предупрежден, тот вооружен. Если Дрейка приговорят, а Джордж будет ожидать ответные меры, он не оставит свои владения без присмотра. Полдюжины егерей и слуги, настроенные решительно и вооруженные, вполне могут противостоять толпе.

Вся эта затея выглядела отчаянной заварушкой, которую он своим вмешательством еще усугубил. Теперь всё зависело от того, насколько хорошо он понимал характер Джорджа. Осторожный, холодный человек, богатый и постоянно богатеющий, честолюбивый и желающий обладать в графстве реальной властью, жаждущий популярности в обществе людей высокородных и со вкусом, привыкший пользоваться деньгами для удовлетворения своих прихотей, действительно пользоваться их преимуществами и платить по счетам. Но он не был склонен к насилию. Он считал насилие старомодным, чем-то средневековым, презираемым. В современном мире человек достигает своих целей совершенно другими средствами. Он вовсе не был трусом, но, впутавшись в грубую и опасную затею, мог бы многое потерять. К тому же Росс надеялся, что Джордж достаточно уверен в себе, чтобы воспротивиться угрозе только лишь из боязни прослыть трусом. Росс надеялся.

Но до завтрашнего дня он ничего не узнает. Всему свое время. Если обвинение не снимут, то остается еще надежда, хоть и слабая, что Дрейка оправдают. Это зависело от того, кто из судей соберется завтра на заседание и насколько на них повлияет хороший адвокат.

В таком деле адвокат был почти немыслимым явлением, но после фиаско с Джимом Картером Росс не намеревался вверять исход собственному искусству красноречия. Значит, нужно найти адвоката, а ближайший жил в Труро. Старый Нат Пирс давно отошел от дел и вряд ли пригодится, но Харрис Паско наверняка знает кого-нибудь помоложе. Нужно его нанять. И повидаться с ним сегодня же.

— Толли, — сказал Росс. — Отсюда я поеду дальше. Заплачу тебе за беспокойство, когда увидимся в следующий раз.

— В воскресенье?

— Что?

— Это будет воскресенье, ты сам сказал.

— Ах да... Забыл. Уже так скоро.

Трегирлс уставился на него.

— Планы же не изменились?

— Возможно, отложу отъезд до понедельника. Посмотрим. В любом случае мы не отплывем до утреннего прилива во вторник.

— Ага, ага, — Толли осадил лошадь. — Так ты и сказал. Остальные пойдут пешком? Только не я. Никогда не любил ходить пешком, молодой капитан. Четыре ноги завсегда лучше двух. Но приятно будет снова почувствовать под ногами палубу. Два года — долгий срок.

Глава пятая

Одна персона в Тренвите, не потревоженная событиями прошлой недели и не затронутая ссорами в доме и напряженной атмосферой за его пределами, сидела в самом сердце этого циклона, погрузившись в собственные эгоистичные замыслы: диктовала список покупок, бормотала что-то о своих разочарованиях, перебирала свое приданое и строила планы на день. Тетушка Агата ни разу не была замужем, и теперь готовилась встретить жениха-призрака, который коронует ее десятого августа лавровым венком по поводу столетия. Чтобы отметить это событие подобающе, она нуждалась в таком же внимании и потакании капризам, как юная невеста. И конечно же, она его не получала.

От Люси Пайп не было проку — она с трудом умела читать, а писала и того хуже, а кроме того, не имела никакого влияния в доме. Она была служанкой, и на посланные с ней сообщения никто не обращал внимания. Некоторое время помогала юная Чайновет, но вот уже два дня она не появлялась.

Старшие Чайноветы беспокоились только о себе, да и в любом случае, Агата и миссис Чайновет никогда особо не ладили, даже в счастливые годы двадцать лет назад.

Так что за неимением лучшего оставалась Элизабет, а Элизабет вечно была занята, вечно куда-то торопилась и обещала вернуться.

— Если материя вскорости не прибудет, — сказала тетушка Агата, — то ничего уже не успеть. Когда ты поедешь в следующий раз? Ох уж эта Треласк! Подозреваю, она думает, что сама может выбрать. И все эти модные клиенты. На нас, стариков, не остается времени. Я еще помню ее начинающей швеей, она не стеснялась выйти из лавки и починить тебе чулок за пенни или два. Так не пойдет. Ничего хорошего не выйдет.

— Я посылала на прошлой неделе, — прокричала Элизабет. — На прошлой неделе! Обещали доставить материю в понедельник! Её привезет дочь госпожи Треласк!

— Да? Почему не приедет?

— Она привезет! И останется здесь, пока вы не выберете ткань, а потом подготовит всё для первой примерки.

— А... — сказала Агата. — Ах, да. Но когда же?

— Потом она вернется в Труро и закончит платье там. Еще полно времени!