Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления

Александр Тарасов Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления

...газеты и журналы существуют не для того, чтобы информировать население, но для того, чтобы оказывать на него давление... Это проблема, касающаяся... всех западных демократий... периодические издания игнорируют целые сектора жизни..., такие как мир труда, или мир университетский...

Анжело Дель Бока

Наш век – первый в истории, когда тысячи хорошо образованных людей посвящают все свое время тому, чтобы овладеть коллективным общественным мнением. Овладеть, чтобы манипулировать, эксплуатировать, контролировать его.

Маршалл Маклюэн

Существуют два института, которые необходимо уничтожить: это мафия и телевидение.

Эдвард Теллер

Почему именно студенческие беспорядки? По ряду причин. Во-первых, всякие гражданские беспорядки — это, по определению, «тема номер один», материал на первую полосу, в заголовки новостей. Во-вторых, тема студенческих беспорядков мифологизирована и сакрализована в общественном сознании — как же, как же, знаем, помним, читали, интересовались, увлекались, живо следили: Май-68, Сорбонна, баррикады, Кон-Бендит, «молодежная революция», «конфликт поколений», хиппи, «Битлз», Руди Дучке, «Студенты за демократическое общество», Вудсток, Джанис Джоплин, Боб Дилан, «The Times They Are a-Changin'», Сартр, Годар, Маркузе, «Лето пришло — время пришло драться на мостовых...» Для 40-летних — тех, кто занимает сейчас ведущие должности в нашей mass media, — это: воспоминания о молодости, это свято... В-третьих, молодежная тема — выгодная: читать будут все, смотреть будут все, молодые — потому что это о них, старые — потому что у всех есть дети. Это многократно проверено за последние 10 лет на статьях и фильмах о «Системе», о молодежной наркомании, о рок-субкультуре, о «казанских командах». В-четвертых, наконец, студенческие беспорядки — просто яркое зрелище, как говорят профессионалы, «красивая картинка», TV особенно должно бы на это клюнуть...

Предвижу возражения: все это хорошо, но о каких, собственно, студенческих беспорядках идет речь? Никто ни о каких беспорядках не слышал.

В том-то все и дело. Беспорядки были. Информации о них — не было. Чтобы заполнить лакуну, созданную нашей mass media, расскажем сначала о самих беспорядках.

Итак, беспорядки № 1. Москва. 12 апреля 1994 года.

Беспорядки выросли из пикета перед Домом правительства («Белым домом»), который проводила официальная Ассоциация профсоюзных объединений студентов (АПОС) в поддержку требований повышения стипендий и своевременной их выплаты. По известной методике официальных профсоюзов на пикет в автобусах были доставлены представители студенчества из ряда городов Центральной России — Калуги, Твери, Пензы, Воронежа. К ним присоединились, естественно, московские студенты. Всего число пикетчиков доходило до 5 тысяч человек. Разумеется, на пикет явились и представители левой оппозиции — от комсомольцев до анархистов, — которые развернули среди студентов задушевную агитацию и активно торговали своей периодикой.

После двух часов бесполезного и скучного стояния терпение пикетчиков иссякло. Правительство явно и демонстративно игнорировало пикет. Подзуживаемые леваками, студенты устроили стихийный митинг, использовав в качестве трибуны строительный вагончик. Официальные профлидеры пытались было этому противостоять, но их никто не слушал. Студенты один за другим выкрикивали в адрес правительства и президента всё, что у них накопилось. Ораторского опыта у выступавших не было, и потому они быстро переходили от аргументированной критики к угрозам и мату в адрес «высших должностных лиц». Тут инициативу захватили поднаторевшие на митингах лидеры леваков. Заведя массы революционными речами, они призвал организовать марш к Кремлю и перенести митинг на Красную площадь. Такой митинг власти вряд ли могут проигнорировать.

Скандируя «Стипендию! Стипендию!», «Вся власть студентам!», «Fuck off буржуй!» и «Ельцин — козел!», толпа выплеснулась на Новый Арбат. В марше участвовало от 2,5 до 3 тысяч человек. С организацией было плохо. «Марш протеста» скорее напоминал народное гулянье, и только первые ряды, где сосредоточились политические активисты, выглядели стройными.