Затмевая могущественных (Викториум-2)

Солнце миновало зенит и светило во всю доступную ему по зимнему времени силу, когда у входа в их убежище раздались голоса. Говорили явно на повышенных тонах, однако не грубо, а скорее весело.

– Опять кунаки к нашим заявились, – буркнул Володя. – И ведь сколько их не было. Пока не провели экс. Теперь вот будут в долг просить. Или наоборот старые долги требовать. Противно просто. Как так можно...

– Очень даже можно, – усмехнулся Краб, поднимаясь с кровати. – Многие только тем и живут, знаете ли. Но что-то много кунаков разом набралось.

– Известия о том, что мы взяли казначейскую карету, уже весь Тифлис облетели.

– А почему только сегодня?

Краб словно стал другим человеком. Собранным, внимательным, подозрительным. Он сделался похожим на хищника. Все его неуклюжесть и медлительность слетели с него в единый миг.

Он вытащил из-под кровати свою короткую винтовку. Рассовал по карманам патроны к ней.

– Дай мне пару банок, – кивнул он Володе. – И остальную взрывчатку приготовь.

Молодой человек не очень понимал – с чего это Краб словно взбесился. Но чутью товарища он доверял. А потому без единого слова возражения вытащил из ящика две начиненные смертью банки и протянул их Крабу.

– Про остальные не забудь, – без особой нужды напомнил однорукий революционер и шагнул к выходу.

На плече его висела британская винтовка. В правой руке он держал массивный револьвер.

Прежде чем Краб успел выйти из комнаты, дверь распахнулась, едва не приложив его по лбу самым комичным образом. Вот только не до смеха всем было. Ни Крабу, ни Володе, ни ворвавшемуся к ним Дато.

– Что там такое творится? – быстро спросил у него Краб.

– А, – протянул Дато, – кунаки пришли. Денег просят. Узнали, черти, что мы карету взяли – теперь каждый хочет и себе кусочек урвать.

– Вот видите, – облегченно проговорил Володя. – Как я и говорил вам. А вы...

Он прервался на полуслове, только сейчас заметив в руке Дато блеснувший нож.

– Не ждал меня тут встретить, – усмехнулся Краб. – А парня и ножичком можно кончить. Верно говорю?

Он подмигнул Дато. А тот отреагировал мгновенно. Взмах ножа был стремителен. Лезвие коротко сверкнуло в тусклом свете зимнего солнца. Но Краб только казался неуклюжим увальнем. Клинок ножа звякнул о металл его искусственной руки. Быстрым движением отвел его в сторону. И следом врезал Дато рукояткой револьвера по лицу.

Володя не видел результата удара. Все скрыла широкая спина Краба. Он услышал только неприятный чавкающий звук. А следом как будто большой мешок повалился на пол. Это упал Дато.

– Умнее надо быть, – произнес Краб, – предусмотрительнее. – И выстрелил. Один раз. С таким револьвером, как «Веблей Скотт» этого было более чем достаточно.

– Хорошо еще, что он ножичком банку твою не задел, – усмехнулся Краб, – а то нам бы тут не поздоровилось.

Он шагнул-таки через порог, когда где-то ближе к выходу из здания несколько голосов почти хором выкрикнули одну и ту же фразу: «Бей политику!» Хотя кричали по-грузински – Краб понял всё. Как и Володя.

– Не высовывайтесь, – бросил через плечо Краб, – сейчас нас будут убивать.

А следом со всех сторон загремели выстрелы. «Каплюжники!» – кричал кто-то. «Михлютки!» – надрывался другой. «Стрелы!» – вопил третий. Судя по количеству выстрелов – и полицейские, и жандармы, и казаки разом осадили убежище революционеров. Пули стучали о стены, выбивая из них каменную крошку.

– От окна! – крикнул Краб, буквально вваливаясь обратно в комнату.

И вовремя! Меткая пуля едва не прикончила Володю. Тот едва успел повалиться на пол. Буквально следом пуля влетела в окно и выбила облачко желтоватой крошки из стены напротив.

– Твою... – выругался Краб. – Осадили нас тут... Загнали, как зверя в силок!

Тифлисский полицмейстер был вне себя. Обычно спокойное лицо его сейчас налилось кровью. Казалось, его вот прямо тут хватит удар. Он накинулся на отдавшего приказ открыть огонь по убежищу террористов князю Амилахвари.

– Что вы себе позволяете?! – выкрикнул он. – Нам бы выдали этих налетчиков и так! Зачем вы приказали стрелять, князь?!

– Я не понимаю вас, барон, – покачал головой Амилахвари. – Вы так печетесь о жизнях этого уголовного отребья? Вы же призваны бороться с ними и им подобными.

– Заканчивайте этот спектакль, князь, – отмахнулся фон Дифенбах. – Вы отлично осведомлены о том, кто выдал нам террористов. И кто открыл нам двери в их убежище. У меня имеются некие договоренности. А вы только что разрушили их все одним своим глупым приказом.

– Я все еще отказываюсь понимать вас, барон, – улыбнулся Амилахвари. – Должен ли я из ваших слов понять, что у тифлисского полицмейстера имеются какие бы то ни было договоренности с уголовным элементом?

– Да вы что – издеваетесь надо мной?!

– Отнюдь, – продолжал улыбаться князь, – Я вас просто отказываюсь понимать.

– Вы наживете себе много врагов, молодой человек.

Барон фон Дифенбах вынул из кармана платок и вытер им вспотевшую, несмотря на зиму, шею. Рядом с этим молодым жандармом ему было очень неуютно.