Затмевая могущественных

Выходит, голова их самая — а то и единственная — уязвимая точка! Но это знание мало что давало мне. Ведь британские солдаты вряд ли обладали достаточной меткостью, чтобы легко поражать головы врага даже на не самом большом расстоянии. Однако я решил, пускай лучше мои пули уйдут в молоко, чем без толку будут дырявить тела зулусов.

Я выстрелил еще дважды — и оба раза попал. Зулусы исправно падали, подтверждая мою догадку. А вот залпы британцев особого урона им не нанесли.

— Целься ниже! — кричал сержант с роскошными бакенбардами. — Ноги им надо перебить, чтоб до нас не добрались!

И солдаты стреляли по ногам бегущих зулусов, валя их в кровавую грязь. Наверное, в данной ситуации это было самым эффективным. Так и вышло! Зулусы падали, пытались подняться, но им не давали напирающие сзади воины. И ведь ни один не пытался помочь товарищу. Наоборот, они толкали друг друга, отчего встающие снова падали, мешая двигаться остальным.

Их накрывали залпы пушек и ружей. Я стрелял в головы, убивая бессмертных до того воинов. Однако самым эффективным, да и, пожалуй, эффектным, оказался все-таки Торлоу. Точнее, его жуткое орудие. Результаты выстрела были просто ошеломляющими. Словно невидимый кулак врезался в бегущих зулусов, буквально разрывая их на куски. Какими бы бессмертными те ни были, а против такого удержаться не могли. Это было намного страшнее залпа картечью в упор. Тела разлетались кровавыми ошметками. В разные стороны летели руки-ноги-головы. Выстрел проделал в толпе бегущих зулусов кровавую просеку, оставив лежать на земле несколько десятков комков, лишь отдаленно напоминающих человеческие тела.

Наверное, любая другая армия обратилась бы в бегство после подобного. Но только не эти чертовы зулусы. Они неслись на нас, казалось, даже не обратив внимания на чудовищную гибель десятков своих товарищей.

— Мать твою! — в сердцах выругался Торлоу. — Да что же этим черножопым мало что ли врезал?!

Вопрос был чисто риторическим. Да и отвечать на него времени не было совершенно. Зулусы были слишком близко.

Повозка отца Уитта, наконец, миновала разобранную баррикаду. Теперь солдаты интендантской службы спешно возвращали на место ящики, набитые камнями, и мешки с землей. Страх заставлял их работать очень быстро. Не успели зулусы пробежать и двух дюжин шагов, как баррикада была восстановлена. За ней выстроились в два ряда солдаты.

— Штыки примкнуть, — скомандовал я, видя, что зулусы уже близко.

Сержант с роскошными бакенбардами принялся выкрикивать приказы один за другим. Солдаты последовательно выполняли их. Не прошло и десяти секунд, как все штыки оказались прим кнуты к стволам винтовок. А следом прозвучал новый слитный залп. Потом еще один. Еще. И еще.

Тем солдатам, кто стоял на колене в первом ряду, теперь было неудобно стрелять по ногам приближающихся зулусов. Хоть и невысокая, а стена мешала им. Они снова принялись всаживать патроны в тела бегущих на них чернокожих воинов. Но это не приносило особого эффекта. Те лишь покачивались, словно от внезапных порывов ветра.

— Торлоу! — крикнул я сержанту, даже не оборачиваясь. — Хватит их уже подпускать ближе — стреляй!

— Не могу, — пробасил тот. — Пушка перезарядиться должна. Не может она, проклятая, постоянно палить. Время ей для чего-то-там нужно!

Подгонять его смысла не было. Вряд ли сержант понимал хоть что-то в устройстве оружия, которым владел. Интересно все-таки, откуда она у него?

Но размышлять над этим вопросом было некогда. Я сунул в карман на поясе опустевший магазин. Выхватил новый. Этот оказался последним. А ведь казалось, мне их хватит, чтобы всю армию зулусов перестрелять! Я купил еще пару магазинов по сходной цене еще в Питермарицбурге перед отбытием на войну. Сделал это но совету Пичи Карнахана, который любил говаривать, что лишних патронов не бывает, и что магазин к моему пистолету во время боя перезарядить не получится никак. У меня их было четыре штуки — все забиты под завязку, два десятка патронов в каждом. Но вот теперь я держал в руках последний полный магазин.

Если зулусы доберутся до нас и начнется рукопашная, полагаться придется только на саблю — подарок графа Сегеди. Отстреливаться будет нечем. Да и нет особого смысла сейчас беречь патроны.

Лица зулусов были уже очень близко. Никакой особой меткости не требовалось, чтобы попасть в них. И я всаживал пулю за нулей в окровавленные, но удивительно спокойные черные рожи. Головы зулусов буквально взрывались. Они валились под ноги товарищам, хотя бы немного замедляя движение.

Остальные солдаты, кто посообразительней, конечно. увидели это, и тоже принялись стрелять зулусам в головы. Правда, не у всех получалось попадать, но так или иначе, другие выстрелы все равно не причиняли врагу никакого вреда.

Но вот зулусы уже настолько близко, что их копья готовы вонзиться в нас. Многие солдаты, рискуя жизнью, вонзали штыки в тела чернокожих воинов, ближе к шее, и давили на курок. Пули разносили головы врагов в клочья. Те взрывались, словно переспелые арбузы.