Затми меня, если сможешь

Судя по тому, что я нахожусь сейчас здесь — никем. Я никем не прихожусь той женщине, которая приходится мне родной тетей.

Вокруг господствует мертвая тишина.

Мы вступаем в просторы длинного коридора с бесчисленным количеством палат с прозрачными стенами. Практически такими же, в которой сейчас удерживают и меня. По обеим сторонам от нас в палатах лежат люди с ног до головы, усыпанные многочисленными датчиками и системами. Они лежат совсем неподвижно, облаченные в привычные белоснежные комбинезоны с термоконтролем.

— Этот этаж посвящен санации, — сообщает Кевин в ответ на мое изумленное выражение лица. — Люди могут лежать здесь часами, днями, а кто-то лежит и неделями. Все зависит от индивидуальной переносимости, генотипа и ответа иммунной системы. Разве не припомнишь?

Я хмуро оглядываю длинный коридор, уделяя внимание практически каждому лежачему человеку настолько, что отстаю от Кевина на приличное расстояние.

— А что происходит с теми, кто не проходит санацию? — мое любопытство слетает с губ, эхом разлетаясь по бескрайним просторам коридора.

Кевин стоит в самом конце, выжидающе глядя в мою сторону. Возле него уже открылась прозрачная автоматическая дверь, застывшая в воздухе, и приглашающая вовнутрь.

— Ты узнаешь об этом прямо сейчас, — без лишних эмоций произносит он, кивая в сторону просторного светлого помещения.

Я прохожу вперед, прожигая взглядом его голубые глаза, напоминающие умиротворенную морскую гладь. Он терпеливо дожидается пока я переступлю порог большого помещения, напоминающее процедурный кабинет, и заходит вслед за мной.

Автоматические двери захлопываются позади с характерным звуком, и я разворачиваюсь, натыкаясь на Кевина, застывшего возле входа.

— Добро пожаловать, Ева, — раздается надменный голос Дианы, раздающийся эхом в большом светлом помещении.

Я нервно оборачиваюсь, пытаясь совладать с накрывающими эмоциями.

Она удерживает руки на уровне солнечного сплетения, бросает едва уловимый взгляд на Кевина, коротко кивает в мою сторону, и медленным угрожающим шагом направляется ко мне.

Сегодня на ней сидит приталенная белоснежная блуза с длинными рукавами, открывающая вид на пышный бюст. А неизменная облегающая юбка до колен с высокой талией подчеркивает острые изгибы ее худощавого тела. Светлые волосы по традиции уложены в идеальный низкий пучок, и ни одна прядка не осмеливается торчать куда-то в сторону.

Все, как и она любит.

Я смотрю на нее неприлично долго, буравя хмурым взглядом, и практически не ощущаю, как Кевин осторожно освобождает меня от железных оков. Он аккуратно прикасается к моей талии и мягко подталкивает вперед, молчаливо вынуждая присесть на белоснежную кушетку, обшитую кож замом. Как только руки плавно приземляются на прохладные подлокотники — Кевин медленно притрагивается к моим запястьям, заковывая одно из них в очередные наручники, которыми оборудована кушетка.

Я напрягаюсь, но не успеваю дернуться в ответ, лишь настороженный взгляд выдает мою непокорность.

— Тише, это для твоей же безопасности, — мягко уверяет Диана, устраиваясь в нескольких шагах от меня.

Щелчок.

Теперь и вторую руку лишили воли.

— Что вы собираетесь со мной делать? — грубо бросаю я, оглядываясь вокруг.

Я была права. Это помещение явно похоже на навороченный процедурный кабинет с бесконечными шкафчиками со стеклянными дверцами, парочкой кушеток с мягкой обивкой и даже двумя плазменными телевизорами, висящими на противоположных друг от друга стенах.

Завершает весь этот неоднозначный тандем узкий длинный стол из светлого дерева, на котором расположены три огромных монитора. В них транслируется абсолютно каждая палата, находящаяся на этаже санации. Но от обычной трансляции с камер видеонаблюдения их отличает одно — в палатах абсолютно отсутствует какое-либо движение, картинка словно замерла. Люди по-прежнему лежат неподвижно, и у меня закрадываются сомнения: живы ли они вообще.

— Мы — ничего, — ухмыляется Диана, наслаждаясь моей реакцией. — Пока мы дожидаемся мистера Моргана, я поясню для чего ты здесь находишься. У тебя, наверное, накопилось множество вопросов, — проговаривает она с интригой, вздергивая бровь. Затем делает паузу, бросая короткий взгляд в сторону мониторов. — На твоем месте находился каждый, кто так или иначе работает на корпорацию. Каждый человек, который носит наш белый халат, обязан знать, как и для чего работает наша компания. Так как с этого дня ты официально работаешь на нас — мы посчитали, что будет справедливо, если ты узнаешь наши принципы работы и касательно того, с чего все начиналось. Держу пари, тебе не терпится узнать зачем ты здесь находишься и что произошло с твоим организмом?

— Кто тебе сказал, что я буду работать на вашу чертову корпорацию зла? — огрызаюсь я, стискивая челюсть.

По ее лицу пробегает склизкая улыбка, открывающая вид на идеально ровные белоснежные зубы.