Затмить Земфиру

– Иди посмотри, там у тебя кран в ванной сильно течет. Может, это я перекрутила.

Я пошел – я очень щепетилен в подобных вещах. Включил свет и густо выматерился. Зацепленная крюком за вентиляционную решетку, перед моей физией качалась черноватая, отрезанная по локоть человеческая рука. Кровяные пятна вместо ногтей. Муляж, но как искусно сделан!

– Что случилось, зятек? – похоже передразнивая меня, прокричала из кухни мамка.

И вдруг я услышал сдавленные рыдания, а через секунду – вой подстреленной волчицы.

Кажется, спуск начался.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Впрочем, поначалу она говорила достаточно внятно. Мол, о «мертвой руке» ее сын Антон (я и не знал, что у Мани есть брат!) впервые услышал от своей соседки Ангелины Такташовой.

– О какой «мертвой руке»? – спросил я как можно ласковее. – О той, что над ванной болтается?

– То муляж, – высокомерно ответила мамка. – И не перебивай меня.

– «Они совершенно не говорят по-русски Но все понимают». – В последующие полчаса я не проронил ни слова.

Ангелине было за сорок, такая баба-кастрюлька, все в ней клокотало, бурлило, она непрерывно икала, шмыгала носом и похрюкивала. Любила выпить, но не в одиночестве, а с Антоном и с Ленкой, за которой сын ухаживал. Вечерами троица частенько засиживалась на кухне, Антон балдел от рассказов Ангелины о ее лихой колдовской молодости.

– Заслуженная, бля, черная колдунья Липецкой губернии! – хохотнула мамка, опрокидывая в рот очередную пиалу бражки.

Так вот, однажды соседка рассказала о «мертвой руке» – первейшем средстве из обширного колдовского арсенала.

Чтобы заиметь у себя «мертвую руку», нужно было, во-первых, найти труп повесившегося (или повешенного – это не важно) и тайно отрезать у него правую кисть. Во-вторых, эту кисть нужно было правильно обработать. Ее заворачивали в саван и отжимали из нее кровь на манер того, как отжимают белье. После руку погружали в смесь из мелко истолченных мух, тараканов, поваренной соли и перца и оставляли там на две недели. Затем кисть вывешивали на солнцепеке, а зимой ее можно было сушить и на печи, однако печь в таком случае топили исключительно папоротником.

«Мертвую руку» использовали как своеобразную магическую свечу. Куда бы ни вошел с ней, зажженной, черный колдун или любой другой человек, все окружающие падали замертво. А незажженная «свеча», если сжать ее в кулаке, вызывала у человека приступ беспричинного гнева и ненависти... Антон спросил икающую и похрюкивающую Ангелину со сдержанным смешком: мол, все ли конечности годятся для таких «свеч»? Намекая, обнаглев по пьяни, на ее собственную правую кисть, на которой отсутствовал мизинец. Громко хрюкнув, экс-колдунья ответила:

– Пальцем больше, пальцем меньше – один хрен.

Через пару недель Ангелину Такташову нашли повесившейся в своей квартире. У покойной была отрублена правая кисть.

...Мамка почесала куском хлеба свой музейный нос – сильно, будто пемзой огрубевшую пятку. Мутный взгляд, мутный, как яблочная бражка, которую она сейчас с трудом выцеживала из бутылки в розовую пиалу.

– Догадался, кто руку паршивке отрезал? А для чего? Правильно, Антошка.

Хлебнув, мамка вдруг переменилась в лице и заговорила искаженным до неузнаваемости голосом. Словно несчастная Регана, в которую вселился дьявол. Минуту спустя я понял, кого она имитировала: сына Антона. Сцена допроса, Дубль первый...

– «...Ужасно об этом вспоминать, но просто я и для себя хочу еще раз понять. Получается, что, когда я касался этой „мертвой руки“, я превращался в какого-то маньяка, в Чикатило...

Мы с Леной познакомились на мосту, мост возле ДК. Стали встречаться, часто. Были в парке, в кино, на танцы ходили. Но больше сидели дома у Ангелины, слушали ее рассказы о колдовстве, всякие амулетные формулы – «абракадабра», «абрахас» я заучивал. Потом вот Ангелина повесилась. Я случайно зашел, дверь была открыта. Смотрю – висит. И я руку ей, значит, отрезал. Правую, без мизинца. Она нам недавно как раз о «мертвой руке» рассказывала. Очень интересно...

Ну, в общем, ничего у нас с Ленкой не было, о жизни говорили, у нее собака недавно умерла – о собаках. Болтали, но ничем я ее удивить не мог, и так вроде роман не вязался, а мне было жалко. Поэтому я, наверное, эту «мертвую руку» однажды и взял, она в гости пригласила как раз. Я подумал, будет скучно, она увидит руку – и в шок.