Затон

Ну почему же случайность? Я работаю над собой, – уверенно сказал Сосо.

Нет, нет. Не обольщайтесь. Этому нельзя научиться. Умение повелевать людьми – это от нас. А во-вторых… Знак, который вы носите с рождения. Ваша левая нога. Как дразнили вас в детстве… Я прошу прощения… Копыто дьявола.

Сосо, запутавшийся поначалу в этих многочисленных он, ему, его, нас, нам, начал потихоньку соображать, что к чему. Он вспомнил, как мать, приехав к нему в Тифлис, умоляла его вернуться в семинарию, как валялась в ногах, как в бессильной ярости грозила ему Божьей карой, как… А уезжая, сказала смешную для него, революционера, фразу: «Бог оставил тебя, Сосо, и теперь к тебе придет дьявол».

Сосо нисколечко не сомневался в силе материнской любви к нему, единственному сыну. Он так же знал о потрясающей целеустремленности, настойчивости и работоспособности своей матери. Теперь, став уже взрослым человеком, он мог по достоинству оценить те титанические усилия, которые ей пришлось предпринять, чтобы выкормить, вырастить и выучить его, оболтуса. И чтобы осуществить свое заветное желание – увидеть его священником, она, кажется, готова на все. Обещала дьявола, вот вам, пожалуйста, дьявол. Такого фокуса от нее Сосо не ожидал. «Ай, да матушка, – восхитился он, – что за спектакль поставила. Куда там твоим режиссерам… Настоящий гений организации. Вот от кого у меня организаторские способности, умение управлять людьми. Как же она нашла этого мингрела? Наверное, умудрилась нанять в Тифлисе какого-то профессионального актера. А денег на это выпросила либо у дяди Якова, либо у дяди Иосифа. Но откуда она узнала этот адрес, откуда узнала про забастовку? Откуда ей известно про Цхакая и о наших с ним неладах? Как ей вообще удалось выйти на нашу организацию и выбить из них столько сведений? Неужто Камо? Он горийский. Мать его знает… Нет, не может быть. Только не Камо. Этот самому дьяволу не проболтается, не то, что матери друга. Ладно… Вернусь в Тифлис, будем разбираться. А с этим рыжим клоуном что делать? Подыграть ему, что ли? Раз получил деньги, пусть отрабатывает. Пусть потом доложит матери, что он сделал все возможное, но этот упрямец Сосо, не боится ни бога, ни черта».

Так вы не из охранки? Нет? – осторожно поинтересовался Сосо.

Нет, – покачал головой незнакомец.

И не из полиции?

Нет.

Так вы, стало быть, черт? – усмехнувшись, спросил Сосо.

Господин самодовольно напыжился.

Ну, можно и так сказать. Многие люди, не разбираясь в существе вопроса, употребляют именно этот термин.

И как мне вас… величать: Люцифер, Вельзевул, Мефистофель или как-нибудь иначе?

О, это великие имена… – господин сконфузился и словно жеманная девица покраснел и потупил глаза. – Называйте, как хотите, как вам будет удобно… – Скороговоркой пробормотал он.

Хорошо. Я буду называть вас Пантелеймон. Одного моего знакомого мингрела звали так. Вы очень на него похожи. Так что, быть вам Пантелеймоном.

Как вам будет угодно-с, – охотно согласился господин.

Итак, пативцемуло Пантелеймон, у меня сейчас возникла определенная проблема. Мои дела застопорились. Вы понимаете, о чем я говорю?

Да, да… – закивал головой господин.

Мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы завтра осуществилось то, что я подготавливал. Что я для этого должен сделать: подписать контракт? Как там у вас принято? Кровью? Извольте, я готов.

Странный господин расплылся в довольной улыбке.

Нет, нет. Никаких контрактов. Я же вам уже говорил… Вы изначально наш. Я прислан специально для того, чтобы оберегать вас и способствовать осуществлению ваших планов.

Сосо поднялся на ноги, опустив голову, сделал пять шагов в сторону окна, пять шагов обратно. Ему доводилось видеть наглецов, но наглость этого превосходило все мыслимые пределы. Он обернулся к господину.

Говоришь способствовать… А если так… То какого дьявола ты здесь расселся?! – заорал Сосо. – Пошел вон!

Господин вскочил на ноги, его взгляд растерянно заметался по комнате.

По какому праву… По какому праву вы так со мной разговариваете? Да я…

Ах, так… – Сосо рассмеялся. – Сегодня же уезжаю в Тифлис и возвращаюсь в семинарию.

Нет, нет, только не это, – с выражением ужаса в глазах взмолился Пантелеймон. – Вы и представить себе не можете какая мерзкая, скучная, ничтожная жизнь в этом случае вас ожидает.

Ну, ну. Интересно, – подбодрил его Сосо.

После окончания семинарии вы получите место в селе Тианети. Это в Кахетии, в горах. Там как раз помрет местный попик-вдовец. После него останется дочь тридцати лет. Вам придется на ней жениться, чтобы получить это место. Глушь необычайная. Горы, лес. Полгода – снегу по пояс. Ни пройти, ни проехать. Каждый день одно и то же. Летом – служба, виноградник, огород, зимой – служба, посиделки с соседями за кувшином вина, теплая лежанка. Обычная крестьянская жизнь. Мозолистые ладони и натруженная спина. Будете крестить малых ублюдков и отпевать старых. Изо дня в день. Все то же самое. За всю свою жизнь вы не сделаете ни одного большого дела. Вы даже дома себе не выстроите. Так и будете жить в том, который останется после тестя-покойника.