Затон

Эдя, мы – деловые люди. Так что давай без этого… Без розовых соплей, – жестко оборвала его Анна. – Что было, то было. Прошлого уже не вернешь и ничего в нем не исправишь. Решение принято, и менять я его не собираюсь. Нам остается только нормально, сохранив человеческое лицо, расстаться. Я… Я честно и добросовестно трудилась, и, считаю, есть и моя доля в достижениях фирмы.

Эдя поднял руки ладонями вперед, как бы сдаваясь в плен.

Кто бы возражал…

Так вот… Я обеспечила тебе немецкий заказ. Его стоимость – три миллиона евро. Это хорошая цена. Ты это прекрасно знаешь. Затрат по этой работе будет на восемьсот-девятьсот тысяч. Максимум – миллион. Два миллиона чистого навара. Да, там будут определенные бухгалтерские проблемы, но это все решаемо. Итак, два миллиона… Грубо говоря, на мою долю приходится шестьсот пятьдесят тысяч. Возражения есть? – Чуть-чуть склонив голову влево, Анна буровила его испытывающим взглядом.

Эдя снова поднял руки вверх.

Кто бы возражал…

Замечательно. В ближайшую неделю-две, три от силы, придет аванс – миллион. Сто двадцать пять тысяч из него надо будет отдать Ольге, Куртовой жене. Если из оставшихся ты выплатишь мою долю, то у тебя еще останется приличная сумма для того, чтобы запустить работу. – Анна взяла небольшую паузу, чтобы перевести дух. – Ты был прав, когда говорил, что нам вместе работалось хорошо. И прав в том, что никогда не пытался меня надуть. Не думай… Я ценю это. И доверяю тебе. Если ты пообещаешь, что из аванса, как только он придет, ты выплатишь мою долю, то… Мне достаточно твоего слова.

Аня… – Эдя поднялся на ноги, порыскал взглядом по кабинету и, обнаружив тарелку с круассанами, направился к рабочему столу. Анна напряженно следила за его эволюциями. – Ешь. – Эдя притащил круассаны и поставил их на столик перед Анной. – Кофе холодный… И только одна чашка. Давай, по чашечке закажем. Ты не против? Это единственное, что она умеет хорошо делать. – Сказал он, имея в виду Ниночку.

Не хочу, спасибо.

Ладно, а я обойдусь холодным. – Эдя снова поднялся с кресла и сходил за чашечкой кофе, стоявшей у него на столе. Он с хрустом заглотил круассан и одним глотком запил его холодным кофе. Потянувшись, взял с тарелки еще один. – Извини, голод замучал… – Он виновато улыбнулся и запихнул в рот круассан. Прожевав, сказал: – Извини, я когда волнуюсь, всегда жрать хочу. А сейчас я сильно волнуюсь… Ань, спору нет, ты должна получить свою долю. Но… Ты правильно сказала, мы с тобой – деловые люди. И я тебе делаю деловое предложение. Об этом никто не должен знать. Даже Вадька. Да, да. Я его кидаю. Не смотри на меня так. Он к этому делу вообще никаким боком… А с тобой не хочу так… Ань, это абсолютная тайна. Кроме меня об этом знает только мой человек в мэрии, ну и на самом верху кое-кто, кто все это дело заварил. Понимаешь, есть решение о сносе одного крупного объекта в центре и строительстве на этом месте отеля. Тендер будет, якобы, открытый. Участниками будут несколько московских компаний и транснациональная корпорация. Серьезная контора. У них гостиничный бизнес по всему миру. Но им ничего не светит. И они знают об этом. Выиграет наша московская фирма. Начнет работать, в смысле, разбирать объект. Все тип-топ. А потом транснационалы купят эту самую московскую фирму. Въезжаешь?

Анна утвердительно кивнула.

А ты-то здесь при чем? – поинтересовалась она.

Мне нужно четыре миллиона, чтобы приобрести долю в этой самой московской компании. Два-два двести даст немецкий заказ. Это ты правильно посчитала. Миллион-миллион двести – квартира на Жукова. Тысяч триста-четыреста я у себя по сусекам наскребу. Что-то ты подбросишь. Недостающее – пробегусь по знакомым, соберу. А может быть, заказик какой-нибудь неожиданный прорежется… Но сроку на это дело – полгода за все про все. Транснационалам этот же пакет обойдется раз в десять-двенадцать дороже. Половину получает мой человек в мэрии. Значит, на нашу долю придется двадцать-двадцать четыре миллиона. Ну, как тебе, а? – Он посмотрел на нее испытывающим взглядом. Так смотрит пятилетний мальчуган, разложивший разноцветные фантики и прочие свои сокровища перед чрезвычайно симпатичной ему сверстницей. Оценит ли? – Двадцать миллионов евро! Это уже что-то. На эти деньги можно заводишко какой-никакой прикупить. Я, честно говоря, уже присмотрел один. В Калужской губернии… Конечно… Я понимаю… Этих денег маловато, но ничего… Для начала хватит. А дальше мы раскрутимся…

Анна улыбалась.

Зачем тебе завод, Эдя? Тем более в Калужской области.

Ну, понимаешь… Мы имеем дело с новейшими технологиями. И постоянно есть соблазн что-то запустить в производство, выбросить на рынок… Когда у тебя нет своих производственных возможностей, это так обременительно. Надо кого-то убеждать, упрашивать… И потом… Это совершенно иное мироощущение, иная жизненная философия! – Видя, что Анна внимательно слушает его, Эдя вдохновился необычайно. – Быть производителем…