Затон

Услышав слово «пароход», Анна вздрогнула, как от удара. «Этот тип как-то связан с аварией, – с ужасом подумала она. Несмотря на тридцатиградусную жару, она похолодела с головы до пят. – Но откуда он знает про пароход? Он что, подслушивал нас? Бред какой-то… Нет, это невозможно. Это просто какое-то недоразумение». – Попыталась успокоить себя Анна, почувствовав в то же время, почувствовав животом, в котором вдруг все сжалось в один тугой ком, вызвав тупую, ноющую боль, что никакое это не недоразумение, что пароход, Нюточка, полыхающий «Жучок», страшный черный человек, устроивший за ней охоту и этот рыжий тип с дурацким именем Пантя связаны между собой каким-то непостижимым образом.

Эй, ты… Слышь, герла… Ты, ты, которая Анна, – уточнил рыжий. – Лисен ту ми. Забудь про пароход. И ехай домой. Дуру эту, свою прабабку, пошли подальше. Скажешь, Пантя велел сидеть дома. Да… И помирись со своим лавером. И с этим, вторым, как его… А, Эдвард. И мэйк лав, лучше с обоими. И вообще по жизни… Руководствуйся лозунгом: «Секс, драгс, рок-н-ролл». – Рыжий тип омерзительно захихикал. – И оставь в покое квартирный вопрос. Будешь жить тогда долго и счастливо.

Ирка, ошалевшая поначалу от столь резкой перемены тона, ожидала, что уж теперь-то наглец огребет по полной программе. Ей ли не знать свою подругу Аньку. Как-никак, десять лет тесной дружбы связывали их. Но, вопреки ожиданиям, Анна сидела белая, как мел, смирно, как паинька, сложив руки на коленках, и молчала, словно воды в рот набрала.

Ах ты, козел драный, – возмутилась бесстрашная Ирка. – А ну, пошел вон отсюда, или я сейчас разделаю тебя электрошокером, как бог черепаху! – Ирка уже запустила руку в сумку, видимо, намереваясь привести угрозу в исполнение, но, сидевшая до того неподвижно, Анна вдруг повисла всем телом на ее руке, не давая вытащить электрошокер наружу.

Рыжий презрительно усмехнулся.

А вам, барышня, – обратился он к Ирке, – я бы посоветовал вообще не беспокоиться. К вам вышесказанное никоим образом не относится, поскольку вы, можно считать, уже покойница. Вас переедет сегодня автомобиль. Э-э… Вот как у этого… Э-э… Вот: «… человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен…»

Ирка, до этих слов все еще порывавшаяся выхватить из сумки оружие и пытавшаяся преодолеть сопротивление Анны, вдруг успокоилась и просящим тоном обратилась к подруге:

Ань, отпусти, пожалуйста. Да не буду я трогать этого придурка… Пойдем лучше отсюда. Знаешь, я многое могу вытерпеть, но только не такую пошлятину. – Ирка встала на ноги и, перебросив через плечо длинный ремень своей большой деловой сумки, больше похожей на портфель, протянула руку. – Вставай. Не будем ждать автобуса. Тормознем тачку. – Анна тоже поднялась со скамейки, и подруги вышли из спасительной тени на тротуар, под жесткие лучи немилосердного солнца. – Уф, не могу, – презрительно скривившись, фыркнула Ирка, – после того, как «Мастера…» по ящику показали, каждый недоделанный ублюдок вообразил себя интеллектуалом… Ладно, пойдем.

Подруги шагнули на край тротуара и одновременно подняли правую руку.

Слава расположился на перекрестке Малой Грузинской и Большого Тишинского и, привалившись плечом к задней стенке овощного ларька, стоящего на тротуаре, почитывал какой-то журнальчик, одновременно наблюдая за объектом. Качок, тоже следивший за объектом, давно слинял в сторону метро, предварительно переговорив перед этим с кем-то по телефону. Даму, сопровождавшую объект из дому, сменила подружка объекта. Ее Слава уже видел раньше. Они с объектом в пятницу целый день таскали его по Меге. Словом, обстановка успокоилась, нормализовалась и стала вполне рабочей.

Сначала девицы долго сидели в церкви. Качок тогда еще не убрался и приходилось соблюдать осторожность. Потом они перебрались в дорогущий кабак, и качок, видимо, получив санкцию, оставил пост. Слава сам любил бывать в этом кабаке. Уж больно там вкусно кормили. Это не мог не оценить даже такой непритязательный человек, как он. Но то, что объект обедает в таком ресторане, явилось для Славы еще одним подтверждением его жизненной позиции. Честных людей ему не заказывают. Ибо цены в том кабаке были явно не для честных людей.

Слава перелистнул журнальчик. Девицы сидели на лавочке, болтали и явно никуда не торопились. Конкретного плана действий у него еще не было, но он был уверен, что возможность сегодня обязательно представится, и до конца дня он свою работу сделает.