Затонувшая свобода

– У меня заканчиваются монеты, Айви. Я лучше… сам.

Она устало выдохнула, понимая, куда отправляется Джек. Она бы предпочла, чтобы он остался рядом, позволил и эту ночь провести в его объятиях, но смиренно кивнула, зная, что пойди с ним – будет обузой, которая еще и читает нравоучения, что воровство – очень и очень плохо.

Айви с грустью смотрела, как Джек спускается по ступенькам к магазину, чтобы выйти из дома, пытаясь понять, когда успела так к нему привязаться. Она-то думала, что смирилась с одиночеством, и ей нравится проводить вечера и ночи без компании.

Дженни, виляя бедрами, подошла ближе и положила руку на плечо.

– Не смотри ты так ему вслед! Вернется.

– А если что-то случится? – Айви заглянула в лукавые глаза музы. – Если его поймают?

– Хранителя разума? Не бойся, прекрасная моя, вернется твой Джек. Голодная?

Айви помотала головой и вслед за Дженни села на диван. Муза отпила из стакана с чем-то красным – вином, как она пояснила позднее – и подтянула ноги под себя, довольно вздыхая.

– Дженни, а можно спросить?

Она кивнула, предложила напиток, но Айви отказалась, решив, что алкоголь пробовать точно не хочет.

– На кого не действует магия хранителя разума?

Дженни игриво закусила губу, поддалась к Айви.

– Не рассказывал, подлец? – Муза откинулась на спинку, отпила вина. – На тех, кто равен или сильнее его магически. Русалки и русалы. Другие хранители разума. Музы. Нимфы. Тот, кто пьет напиток чистого разума ежедневно. Штука дорогая и труднодоступная, поэтому это королевская семья, королевская стража, королевский флот. Поэтому не бойся, в Марадео стража такой напиток не пьет и отпустит Джека, даже если он на виду у всех подожжет храм морской богини.

– А тут есть?

– У побережья с другой стороны города.

Айви мотнула головой, чувствуя, как теряет веру в морскую богиню и начинает сомневаться в целесообразности ее указов все сильнее. От этого на языке горчила вина, а по венам разливалось что-то гадкое и тягучее.

– Я все думаю… – Айви нервно облизала губы, боясь поднимать эту тему. – У истоков власти были хранители разума, так? Они объединили острова. Власть передавалась от отца к сыну, пока хранителей разума не свергли, отобрав власть. Их истребляли, и поэтому, по слухам, осталась лишь линия, что шла от королевской семьи. И тогда…

– Даже если Джек наследник престола, прошло слишком много тысяч лет. Даже я не жила при правлении хранителей разума. Но могу сказать точно, что последнее, чего хочет Джек, – быть королем. Он любит океан и свободу.

Айви кивнула, задумываясь вдруг о возрасте музы. Дженни выглядела не старше тридцати, но, кажется, ей было куда больше.

– Знаешь ли ты, почему хранителей разума свергли?

– Я слышала, что… – Айви зажмурилась, вспоминая рассказы бабушки, ведь в школе эту страницу истории всегда обходили стороной, – людям не нравились методы их правления. Их боялись.

– Боялись, верно. Потому что именно хранители разума повздорили с Марибертусом, где правили морская богиня и морской дьявол, и создали страшное проклятие, которое унесло город под воду.

Дженни поставила бокал на низкий столик у дивана.

– То есть ты веришь, что Марибербут существует?

– Разумеется. А еще я верю, что морская богиня все еще там.

Айви почесала руку, на которой начали расти чешуйки, повинуясь усталости, переживаниям и вине на саму себя.

– Последний вопрос, – сказала Айви. – Прости, если лезу, куда не надо. Сколько тебе лет?

Дженни широко улыбнулась, коснулась чешуек на руке Айви, и те вдруг засверкали.

– Мне пять тысяч лет, прекрасная. А тебе пора ванну принять, да? Идем.

Айви понеслась за музой, переваривая услышанное: пять тысяч лет! Пять! Тысяч! Это же… Что там жалкие пятьсот лет, которые уготованы русалкам и русалам? Они зашли в темную комнату, куда едва проникал свет из комнаты.

– Я не все это время живу в привычном тебе понимании. Иногда я так устаю, что засыпаю, сливаясь с природой. На неделю, месяц, года…

Дженни зажгла свечу от зажигалки с зачарованным огнем, повернула кран и села на бортик деревянной ванны. Комната так же была заставлена вазонами и горшками с цветами, но в ней не было тканей.

– По правде, с каждым годом я устаю все сильнее. Я списывала это на возраст, но другим музам не легче. Магии становится все меньше.

– Магии?

– А ты не чувствуешь? Говорят, раньше русалки могли жить и тысячу лет. Говорят, раньше любой стихийник мог достичь такой силы, что пробуждал в себе стихийного дракона!

– Это же легенды. Глупые россказни.

Айви облизала губы, вспоминая, как и бабушка когда-то рассказывала ей про стихийных драконов – легенду, покрытую толстым слоем песка.

– Может быть. Может… но правда в том, что уже рождаются дети, которые не владеют стихией. Их так мало, что никто не бьет тревогу… но они есть.

Айви пораженно вскинула брови: дети без стихий? Вот это уже точно россказни и неправда! Во всяком случае, в Тенебрисе все было нормально, и каждый ребенок владел стихией, подходящей его характеру.

Дженни внимательно оглядела Айви, опустила глаза, словно и сама боялась того, что собиралась сказать: