Затонувший лес

Мер застыла. Глядя ему в лицо, она вновь ощутила себя ребенком: разрывалась между жгучим негодованием и жаждой похвалы, ведь с восьми лет он был для нее почти отцом. В груди защемило, нахлынули воспоминания, и Мер чуть не позволила себе смягчиться. Нет, так нельзя. Иначе не видать ей свободы.

– Я не вернусь, – сказала она, чувствуя, как грохочет сердце. Нельзя было разговаривать, как бы ни хотелось верить, будто Ренфру от нее нужно не то, о чем она думала. – Лучше сдохну, но к князю не вернусь.

– Убьешь меня? – равнодушно спросил Ренфру.

Мер колебалась всего мгновение:

– Нет. Но ты будешь торчать здесь, пока я не убегу.

Ренфру расслабился.

– Не пори горячку. Прежде чем решать, посмотри-ка на меня хорошенько.

Это походило на какую-то уловку, но все же Мер присмотрелась. Одежда заношенная, но тут как раз ничего странного: с чего бы щеголять в придворном наряде, если хочешь остаться неузнанным.

И внезапно она заметила: у Ренфру недостает пальца. Указательного – на левой руке. Именно на этом пальце у Ренфру всегда был крупный перстень-печатка, знак подчинения Гаранхиру. Отец князя заплатил круглую сумму заклинателю металлов, чтобы тот припаял перстни к пальцам главных приближенных. И снять такое кольцо можно было единственным способом.

Вместе с пальцем.

У Мер перехватило дыхание. Палец отрубили и прижгли самое большее год назад. Мер знала, как долго заживают ожоги.

– Видишь ли, – все так же мягко проговорил Ренфру, – ты не единственная, кто оборвал старые узы.

Невозможно. Ренфру служил владыкам Гвелода всю свою жизнь. Он был их тенью, ножом, ядом и сталью. Частенько уезжал с поручением от князя и возвращался с темными кругами под глазами, сбив костяшки кулаков. Случалось, и войн удавалось избежать, потому что оказывалось перерезанным нужное горло или выкраденным нужный свиток пергамента.

Поговаривали, будто у Ренфру нет сердца. Мол, на такие подлости способен лишь отъявленный негодяй. Но правда была куда проще и страшнее: Ренфру совершал все именно по велению сердца.

Одно дело человек с ножом, и совсем другое – если кроме ножа у него есть непоколебимая вера. Такой низвергнет целые королевства.

– Ты лжешь, – сказала Мер.

Ренфру покачал головой:

– Тебе я никогда не лгал.

Да. Порой Мер даже хотелось, чтобы Ренфру ей врал, лишь бы жизнь не выглядела столь жестокой. Впрочем, это еще не значило, что сейчас он честен до конца.

– Если ты говоришь правду, тогда вот что скажи. Ты знал? – резко спросила Мер.

Ренфру вопросительно склонил голову набок.

– О том, для чего князь использовал мою силу. – Голос Мер все же дрогнул. – Когда послал меня на войну. Ты знал?

Молчание затянулось, и внезапно Ренфру показался ей на десять лет старше.

– Нет, – ответил он. – Я не знал.

Из Мер словно выпустили воздух, словно глубоко внутри развязался тугой узел. Если Ренфру не знал…

Доверять ему по-прежнему было нельзя, но отпустить, наверное, – можно.

Мер ослабила действие магии, и корка льда, удерживавшая сапоги Ренфру, растаяла. Он поднял ногу и стряхнул с нее последние капли воды.

– Если ты не хочешь вернуть меня князю, – сказала Мер, – тогда зачем пришел?

У Ренфру дернулся уголок рта:

– Я скучал по тебе.

– И? – поторопила она.

– Мне нужен человек с твоим магическим даром, – закончил шпион.

Мер скрестила на груди руки и еще жестче посмотрела на Ренфру. Ясно ведь, что не просто повидаться пришел: он никогда не станет делать того, для чего не имеет хотя бы двух причин.

– Есть дело, – сказал шпион. – Последнее. Я щедро заплачу, и тебе удастся то, что пока не удалось.

– Это что же мне не удалось?

– Исчезнуть. С такими деньгами ты сможешь отправиться в любое место на островах, даже крепость себе выстроить. Или уплыть на материк. Ничего другого тебе не остается: бежать или сгинуть. Гаранхир позаботился об этом, когда…

Он потянулся к ее лицу, и Мер отпрянула.

Хотелось спорить, возражать, но Ренфру говорил правду: князь сделал все, чтобы Мер жила как загнанный кролик.

Мечты у нее были скромные. Хотелось дом с садом, место, которое полностью принадлежало бы ей. На окраине какой-нибудь деревни, неподалеку от рынка, где можно купить все что нужно. Когда Мер по ночам не спалось, она представляла себе свой дом и как она его обустроит.

Но, несмотря на страстную мечту о доме, прежде всего она искала другого. Безопасности. Спокойствия, которое согреет, словно плащ, и подарит уют.

– Последнее дело, – мягко повторил Ренфру. – И ты купишь себе свободу.

Мер присмотрелась к нему:

– Я своей силой больше не пользуюсь.

Сушка носков не в счет, так что Мер почти не соврала.

– Но меня ты ловко подловила, – напомнил Ренфру.

– Ты… исключение. – Облизнув губы, Мер ощутила соленый привкус пота.

Она закрыла глаза и отыскала всю воду в таверне, не только у себя в комнате, но и в зале: эль в кружках, пот, мельчайшие капли влаги в воздухе и на стеклах.

Если знаешь, где искать, то вода найдется повсюду.

– Почему я? – Мер чуть подалась вперед. – На севере живет еще один заклинатель воды. Говорят, он просился на службу к…

– Мертв, – перебил Ренфру. – Его ограбили и перерезали горло.

Этого Мер не знала.