Затонувший мир

— Чепуха! — Доктор Меллинджер опустился в кресло, положив руки на стол и скользя взглядом по его гладкой поверхности. — Нужно ли паниковать из-за вашей беспомощности? До тех пор, пока у нас есть шансы найти Хинтона, стоит ли беспокоить полицию?

— Несомненно, вы правы, господин главный врач, — угодливо поддакнул ему доктор Норманд, — но в то же время, поскольку мы убеждены, что пропавший больной в клинике отсутствует, напрашивается вывод, что он, ergo[23], находится за ее пределами. А раз это так, то можно говорить лишь о нашей помощи полиции, а не наоборот, верно?

— Совсем неверно, мой дорогой друг, — вкрадчиво возразил Меллинджер. Взвешивая предстоящий ответ, он внезапно понял, что с самого начала не верил своему заместителю и уж, конечно, не считал его близким другом; при первой же возможности тот попытается занять кресло главного врача и получит в этом всяческую помощь со стороны Редлата. Для последнего же это единственный шанс замазать свои грехи в «деле Хинтона» (а случай этот наверняка получит такое наименование) и вырваться из западни, навсегда отдавшей его в руки Меллинджера. — Если бы вы предоставили хоть какие-нибудь доказательства того, что Хинтон действительно сбежал — например, связанные простыни или отпечатки обуви на газоне, — тогда другое дело. Но ведь таких доказательств у вас пока нет, не правда ли? Из того, что вы нам доложили, явствует — и такой вывод неопровержим, — что пациент до сих пор находится в «Грин Хилл», а если быть последовательным, то не просто в клинике, а даже в своей палате. Судите сами: решетка на окнах не распилена, дверь не взломана, а ключ от нее в период между последним контактом с больным и его исчезновением находился у доктора Бута. — И он ткнул пальцем в стройного молодого человека с обеспокоенным взглядом.

— Доктор Бут, вы лечащий врач Хинтона. Скажите, вы в самом деле вчера вечером были последним, кто видел больного?

Доктор Бут без особого восторга кивнул. Он начинал понимать, что честь быть «первооткрывателем» бегства Хинтона может принести не только лавры, но и тернии.

— Я был у него в семь, сэр, во время вечернего обхода. Но через полчаса после меня к нему заходила ночная медсестра, она-то и видела его последней. Так как лечение ему еще не назначалось — больной был оставлен для простого наблюдения, — палата не запиралась. Вскоре после девяти я собрался посетить пациента…

— А почему? — Главный врач сомкнул кончики пальцев обеих рук в фигуру, напоминающую неф кафедрального собора. — В этом загадочном деле ваш поступок выглядит самым загадочным. Что толкнуло вас всего через полтора часа после обхода оставить свой комфортабельный кабинет на нижнем этаже и направиться вверх по лестнице, дабы еще раз осмотреть больного? Разве дежурный врач не мог сделать это? Мотивы вашего поступка, доктор Бут, сложно понять.

— Но, господин главный врач! — Доктор Бут даже подпрыгнул в кресле. — Вы что же, считаете меня сообщником Хинтона? Клянусь вам…

— Не нервничайте, доктор, — Меллинджер успокоительно поднял гладкую бледную руку. — Я совсем не подозреваю вас. Давайте считать, что я просто выясняю «подсознательные мотивы».

Но вконец расстроенный Бут снова возразил:

— Господин главный врач! В моем поступке не было никаких «подсознательных мотивов», как вы изволите выражаться. Сейчас я даже не могу припомнить, почему решил взглянуть на Хинтона, но какие-то незначительные основания для этого, конечно же, были. Я ведь практически не знал этого больного.

Доктор Меллинджер наклонился через стол.

— Вот об этом-то я и говорю, доктор. Думаю, что вы его вообще не знали. — Меллинджер изучал свое собственное перекошенное отражение в серебряном чернильном приборе. — Прошу вас, доктор Бут, опишите нам внешность больного.

Бут растерялся.

— Он был… ну, невысокий, как мне кажется, с… да с темными волосами и очень бледный. Глаза были… мне хотелось бы посмотреть историю болезни, это помогло бы мне вспомнить, господин главный врач.

Меллинджер оставил несчастного Бута и взялся за Редлата:

— Ну, а вы-то, конечно, помните, какова была внешность Хинтона, доктор?

— Боюсь огорчить вас, сэр. Я его вообще никогда не видел. — Редлат повернулся в сторону заместителя директора. — Я думаю, что доктор Норманд разговаривал с больным, когда его привезли?

Было видно, как напрягся Норманд.

— Его как будто оформлял мой ассистент. Кажется, Хинтон был среднего роста, без каких-либо запоминающихся примет. Не высокий, и не низкий, среднего роста, в общем. Такой приземистый. — Он крепко сжал губы. — Видимо, так. Точнее, не так. Да, конечно, его оформлял не я.