Заучка для боксера

Я ее хотел, она меня, а я все еще цеплялся за долбаную мораль и до одури боялся ее обидеть. И напугать. Так боялся, что даже «волшебная палочка» немного расслабилась.

Она расслабилась, зато я напрягся всем телом.

— Малинка, хочешь, я тебе прямо сейчас докажу, что секс — это очень приятно? Одними губами, без рук даже? — азартно предложил я, понимая, что подписываю «волшебной палочке» смертный приговор, а себе обеспечиваю бессонную ночь.

— Как? — округлила глаза заучка.

— Только есть два условия: не убегать и не сопротивляться. Согласна?

Ее глаза забегали, щечки раскраснелись, а пуританское воспитание боролось с желанием и любопытством.

— Что ты собираешься делать? — сипло поинтересовалась она.

— Узнаешь, — загадочно пообещал я, — не бойся только, для тебя я совершенно безобидный.

Она отвела взгляд, а я продолжил:

— Малинка, ты о чем думаешь? Опять гадости про меня?

— Нет, — она облизала губы, все еще глядя в стену.

Трусиха.

— Тут, понимаешь, какое дело, Малинка. Ты можешь сейчас подумать, что мне только тело твое нужно. Это очень ошибочное суждение, заучка, потому что я однолюб по натуре и очень верный. Почти как Хатико, только Артур.

Она, наконец, улыбнулась и посмотрела мне в глаза. На несколько мгновений мы зависли, глядя друг на друга. В горле пересохло, а меня самого колотило как пацана малолетнего при виде девчонки.

— Покажи, — наконец решилась Малинка.

Вот не зря я плохую девочку доставал, не зря! Чувствовал, что она в ней есть, несмотря на все запреты мамы с бабушкой.

Резко поднялся на ноги, написал Марату с Кеем сообщения, чтоб к комнате близко не подходили, запер дверь и, развернувшись к Малинке, одним движением стянул футболку через голову.

Она испуганно вжалась в подушку и сглотнула. Я видел панику в ее глазах, перемешанную с возбуждением, и сам затрясся.

Осторожно подошел к кровати, опустился сверху и поцеловал заучку в губы. Она ответила не сразу. Окаменела на несколько секунд, а я буквально слышал сомнения в ее голове. И недоверие ко мне.

Углубил поцелуй и сам словил фейерверки перед глазами. Провел ладонью по ее груди и легко сжал крохотное полушарие.

Малинка снова сжалась, а когда я большим пальцем сквозь одежду ласкал ставший острым сосок, выдохнула и… Застонала. Тихо, но для моих оголенных нервов звук был даже слишком громкий.

— Ты обещал без рук, — напомнила она.

Я хмыкнул и легко стянул с нее водолазку, оставляя заучку в одном белье. На ней был обычный лифчик, белый, закрытый и скромный, но завел он меня, как ни один кружевной до этого.

— Артур, — пискнула Малинка.

— Ты сама согласилась, — напомнил я, — можем остановиться, конечно, но ты сама не понимаешь, какого удовольствия ты лишаешься. А если серьезно, то ты мне капец как нравишься, заучка. Крыша от тебя едет, и ничего с собой поделать не могу. Тянет к тебе зверски.

Я провел носом по ее щеке, вдыхая ее запах, и понимал, что крыша реально едет, а меня на ней переклинило.

Она повернула голову в мою сторону и дрожащими ледяными пальцами провела по моему плечу — вниз до локтя и обратно. Малинка закусила губу и с мольбой посмотрела на меня.

Я снова вернулся к ее губам, целуя как никого и никогда до нее. Пил ее дыхание и почти кончал от редких стонов, которые вырывались из ее губ.

Оторвался от нее, сел на колени между ее ножек и взял ее ладошку в свою, заставляя подняться. Положил холодную ладонь себе на грудь, туда, где билось сердце.

— Не бойся, Малинка, я не кусаюсь, — хрипло прошептал я, водя ее ладонью по своей груди.

Она облизала губы, завороженно следя за моей рукой.

— Это приятно, — продолжал я, — когда ты касаешься меня.

Она вдруг хитро улыбнулась, заметив мурашки от ее касаний на моей коже. Я убрал руку, позволяя ей познакомиться с моим телом, и постарался расслабиться. Убрал прядь ее волос за ухо, успев заметить, как она вздрогнула.

— Иди ко мне, — позвал я.

И она пошла. Пошла! Сама! Потянулась за поцелуем, превозмогая свой страх и скованность.

И пока я ее целовал, Малинка даже не заметила, что осталась без лифчика. А когда заметила — я быстро стянул белье с ее рук и откинул подальше в сторону.

Уложил ее на подушки и, не давая времени снова закрыться, обхватил губами острый маленький сосок, поигрывая с ним кончиком языка. Как обещал — без рук.

Малинка, как и прежде, сначала напряглась всем телом, а потом расслабилась и охнула. Задрожала и тяжело задышала, пока я ласкал каждую грудь по очереди.

Долго, очень долго я выцеловывал каждый сантиметр ее кожи, начиная от шеи, спускался вниз, лаская живот. Заучка вцепилась ладонями в простыни и уже не стесняясь стонала, зажмурившись.

И я решился. Быстро и аккуратно расстегнул молнию на джинсах, ловко снимая с нее штаны вместе с бельем.

Никогда в жизни я так не боялся. И был готов к тому, что она надает мне «по щщам», вылетит из комнаты и навсегда объявит бойкот. А я буду еще год вокруг нее кружить и облизываться.

Поэтому, пресекая все возможные аргументы заучки, снова закрыл ей рот поцелуем. Малинка дрожала всем телом и пыталась прикрыться руками. Не позволил, понимая, что все! Меня накрыло и обратной дороги нет.