Заварушка (СИ)

СЭ. Какого, к черту, командора! Нет у него никакой команды... один он как перст... никто за ним не стоит... я его мизинцем в бараний рог...

ПРАВ. А если он выходцем с того света, предстанет тут да и опозорит всю нашу честную компанию, тогда тебя не то что общественность, тогда тебя последняя уличная собака позволит себе запросто облаять. Вот уж когда совсем не отмоешься, Сэ.

СЭ. Давай я убью Темного, а там посмотрим.

ПРАВ. Я ценю твое рвение, но нет моего согласия на убийство человека, даже если это всего лишь Темный.

СЭ. Значит, заговору быть, и он зреет, и во главе его стоит Темный, и так будет до скончания века?

ПРАВ. А когда было иначе? Будь иначе, город давно освистал бы нас. На то нам и дан разум, чтобы мы постоянно там и сям выкручивались.

СЭ. Полагаешь, и в случае с Темным некая ловкость спасет нас?

ПРАВ. Я претендую на будущее, едва ли не на бессмертие, но я в это будущее не заглядываю. Я готов предположить, что Темный для нас не опасен, но я не уверен, что он не сгубит нас. Ибо все возможно. И если я ратую за то, чтобы покончить с ним лишь на словах и затем поскорее о нем забыть, то делаю я это с такой, скажем, целью: отодвинуть тебя подальше от всяких рискованных авантюр, сберечь тебя, обеспечить твой дальнейший рост. Ты боишься, что некие заговорщики пристукнут тебя. Но тогда город закричит, что ты был подлинным героем. И это лучше, чем убить и... ну, и потупиться смущенно, замяться, когда от тебя потребуют доказательств вины пострадавшего. В нашем городе легче умирать, чем убивать, так пусть убивают Темные и разные там Грифоны, а ты ходи с чистыми руками.

СЭ. Но как же достоверность?

ПРАВ. Минимум расторопности с твоей стороны, и никто не заметит, что ты увильнул от достоверности, предоставив право раскрыть все ее содержание и богатство Темному и Грифону. Никто не заметит, потому что мы говорим: убийство - величайшее зло, и при этом топаем ногами в пол, кричим, взываем к Богу и к совести человеческой. Пусть Темный возьмет на себя смелость, пусть попробует, а мы посмотрим, какие у него способности и каков он в деле. Может статься, что город освищет его. Что ж, это лишь удвоит твой триумф, а я у тебя за спиной буду тихонько радоваться, что воспрепятствовал твоему падению.

2.

В доме. Грифон, Карл, Темный, Зеновия.

ГРИФОН. Я слышал, дядюшка Прав вновь высказался против убийства Темного.

КАРЛ. Да, и этот ужасный Сэ, похоже, внял ему. Теперь ничто не мешает осуществлению нашего замысла. Отцы сами, словно они овцы, суются под ножи. Да, пора убрать из нашего города тиранов и освободить место для людей поэтического настроя, для всякого рода романтиков.

ЗЕНОВИЯ. А, вы задумали урезонить очковтирателей? Так вот, если резать их, то прямо сейчас, в дни праздника.

ТЕМНЫЙ. Что же за праздник нынче у нас?

КАРЛ. Ты в беспробудном пьянстве, и к тому же ты скудоумен.

ТЕМНЫЙ. Я не понимаю.

КАРЛ. Нашел чем удивить.

ГРИФОН. Погоди, Карл, не мешай нашему другу постигать ситуацию. Ты не понимаешь, Темный, какой нынче у нас праздник?

ТЕМНЫЙ. Я не понимаю даже того, какой у нас вообще может быть праздник.

КАРЛ. А чем не праздник помолвка Грифона с Зеновией?

ТЕМНЫЙ. Не понимаю, что Грифон нашел в этой легкомысленной девице.

ГРИФОН. Не говори так, дурачок. Я могу обидеться и тотчас причинить тебе страшную боль. И скажи еще вот что. Ты понимаешь хотя бы то, что наше венчание, мое и Зеновии, станет праздником, который Карл пожелает превратить в горе?

КАРЛ. И что ты, Темный, тоже этого пожелаешь.

ТЕМНЫЙ. А если, Карл, они уже повенчались, как быть в таком случае?

КАРЛ. Время их венчания назначаем мы, ты да я, а мы пока еще этого не сделали. Ты, Темный, не струсил ли? Если так, то ты негодяй.

ТЕМНЫЙ. Я не струсил, я готов ко всему, коль это необходимо. Я рад, что дядя Сэ не зарежет меня, это развязывает мне руки. Хотя лучше бы зарезал, я для вас только обуза. Я многого не понимаю.

ГРИФОН. Ты потому и не понимаешь, что я еще не вынес окончательного решения. Когда ты уговоришь меня его вынести и тем самым возглавить наш заговор, ты все поймешь, ибо тогда пробьет час твоей самоотдачи.

ТЕМНЫЙ. О чем это ты?

ГРИФОН. О том, что тебе придется как нельзя лучше сыграть свою роль.

ЗЕНОВИЯ. А тебя не убьют, Грифон?

ГРИФОН. За что?

ЗЕНОВИЯ. За покушение на отцов.

ГРИФОН. Я еще не решился на покушение.

ЗЕНОВИЯ. Но ты решишься, Грифон, это неизбежно.

ГРИФОН. Зачем же ты спрашиваешь, не убьют ли меня?

ЗЕНОВИЯ. Но я волнуюсь, дорогой, я боюсь за тебя. Я знаю, что мне тебя не остановить, но мое право любить тебя ты у меня не отнимешь. И пусть мой голос, который спрашивает тебя, не погибнешь ли ты, упадет на добрую почву, даст всходы, убедит тебя в безграничности моей любви, хотя мой вопрос и бесполезен, ведь мы оба знаем, что ты обречен.

КАРЛ. Решиться как раз не самое трудное. Два-три слова, и твое решение живет независимой от тебя жизнью. Но жизнь в него вдыхаешь именно ты. Вся загвоздка в том, как ты это делаешь. Кстати, у отцов задачка была потруднее, чем у нас. Им предстояло решать вопрос о достоверности смерти Темного.