Завербованная смерть

– Все бабы стервы, – бросил дежурную фразу Оршанский, пристально глядя на балкон номера Вероники. – Странное дело… – задумчиво пробормотал он в голос.

– О чем это ты? – не понял Хруцкий.

– О ее балконе, – пояснил Александр, – точнее – окне.

– А что с ним такого случилось? – спросил Игорь Вениаминович. – Вероника, что ли, на метле вылетела?

– Ее апартаменты – угловые, – журналист ткнул в крайние окна гостиницы, – когда я ее отнес в номер, то уложил на кровать и закрыл все окна. Это я помню совершенно отчетливо.

– Ну, закрыл? – Старый клоун никак не мог уловить сути размышлений собеседника. – И что?

– А то, – пояснил Александр, – что сейчас-то окно распахнуто настежь! Видите, занавески полощутся по подоконнику и стене?

– Жарко стало, вот и открыла, – пожал плечами Игорь Вениаминович, обнюхивая принесенные официантом лакомства.

– Так ведь ее доктор осматривал, – разъяснил Оршанский, – правда, никаких переломов и ушибов не обнаружил, но зато сказал, что у Вероники сильное растяжение лодыжки. Я и сам видел, что она и шагу не могла ступить без посторонней помощи… На руках ее в номер нес… Ничего не понимаю…

– А что тут понимать? Давай, присоединяйся. – Игорь Вениаминович наполнил широкие бокалы густым пахучим ликером и подхватил на вилку кусочек копчености. – Вызвала горничную и попросила открыть.

– Так ведь до телефона тоже дойти надо… – резонно опроверг домыслы друга Александр, – даже до мобильного. При ней в кровати ничего не было.

– Знаешь что, – нетерпеливо перебил размышления Александра старый клоун, – я, когда мне кровь из носу надо будет опохмелиться, найду тебе добрую сотню способов, как это дело провернуть. И таких, что об этом можно будет спокойно написать повесть или роман. А ты: «Кто ей помог… Как она открыла…» Доползла! Лично я за стопочкой не погнушался бы и по-пластунски. Давай, брат, за наш советский цирк! – Он смачно выпил и с аппетитом набросился на местный деликатес. Спустя секунду Александр с удовольствием присоединился к пиршескому разгулу.

Глава 20

До боли сжав в ладонях эфесы сабель, Изольда осторожно подкрадывалась к ресторанному фургону, готовая в любую минуту дать отпор, поднять гвалт и позвать на помощь. Тихо ступая мягкими тапочками по податливому песку, она подходила все ближе и ближе. Однако, к ее удивлению, возле фургона, который заглушил мотор, не было видно никого подозрительного. И, что самое интересное, не было слышно ни одного звука, ни одного шороха. Даже тушу спящей медведицы бесшумно вряд ли загрузишь, а тут – полнейшая тишина, словно этот фургон – часть циркового автопарка и водители давным-давно видят пятый сон. Подойдя к автомобилю совсем уже вплотную, ассистентка и тут не заметила ничего подозрительного – салон машины пуст, все борта закрыты, никаких лесенок и трапов, по которым предположительно могли волочь тушу животного, тоже нет. Все мирно и спокойно, словно кто-то просто заехал погостить к другу или поужинать в кругу семьи. Случись это днем, большинство труппы так бы и подумало, но почти в три часа ночи… Какие уж тут дружеские посиделки?

Изольда опустила руки с грозно торчащими лезвиями сабель и стала осторожно передвигаться между клетками, холодильниками и другой утварью хозяйственной зоны в поисках ночных мясников из «Русского ресторана». И усилия девушки были вознаграждены. В какой-то момент она услышала то, что искала.

До обостренного охотой слуха Изольды донеслись сначала какие-то невнятные звуки, отголоски падения каких-то предметов и шум борьбы, напоминающих возню грузчиков, занятых поднятием пианино на девятый этаж дома с неработающим лифтом. Девушка приготовила оружие к неравной схватке и решительно двинулась на незваных ночных посетителей.

Через несколько мгновений подтвердились самые худшие догадки ассистентки: клетка медведицы действительно была пуста, дверь нараспашку… Одно только непонятно, почему мордовороты тащат зверя не к своему фургону, а в противоположную сторону? Впрочем, размышлять об этом было некогда, и девушка бесстрашно ринулась на пока невидимого врага.

Каково же было ее удивление, когда в блеклом круге слабого освещения вместо отъявленных головорезов с топорами и разделочными мясницкими мачете она увидела… Антона Павловича собственной персоной. Медведица была живой и здоровой. Более того, она выглядела даже чересчур здоровой и бодрой.