Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу

Вылитый чертик из мультика «Чертенок номер 13»! Единственная разница – чертенок с той поры подрос… лет на десять. Передо мой стоял чертячий юноша лет двадцати – двадцати двух. Кажется, вот-вот скажет: «Еще ха-ачу!» – шмыгнет носом и свернет хвост кренделем. Смазливый, шустрый, юркий, словно маслом намазанный вьюн. Голыми руками такого не удержишь.

Я на Земле от подобных парней всегда держалась как можно дальше. Во-первых, за ними не уследишь; во-вторых, там, где они появляются, – жди неприятностей! Больших. Нет, огромных!

– Я сплю? – вяло поинтересовалась претендентка на звание любимой жены года, когда мне все же освободили рот. И я его понимаю! Мне тоже вот не нравится, если мои руки вдруг больно кусают.

– Хочешь проверить? – осклабился пришелец. – Ущипни… Ай! С ума сошла?!! Себя надо было щипать!

– Я что, больная? – надула я губы. Глухо пробормотала: – Если уж хочешь убедиться в чем-то, исходящем от мужчины, то его и нужно щипать. Себя-то зачем наказывать заранее?

– Почему – заранее? – попался в ловушку чертик.

– Потому, что мужчины и так наказание! – поучительно заметила я, прикрывая ладошкой зевок.

– Мужчины – венец эволюции! – напыжился краснокожий мутант.

– Угу, – не стала я спорить, но последнее слово оставила за собой: – Терновый…

– Леля, а тебя ничего не смущает? – коварно перевел разговор на иные материи лукавый пришелец. Вот хитрый жук! Угорь! В голове мелькнуло: «электрический»…

Хвостатый скорчил уморительно серьезную рожицу.

Сразу вспомнилось: «Я вам покажу! Я из вас вышибу эти человеческие штучки! Насмотрелись!»[11] Ну-ну… Скажи черту, что тебя беспокоит… Щас! Может, исповедаться на дорожку?!

Меня все смущает! Все, что встречается на моем пути в вашем ненормальном мире!!! Но кому-то много знать вредно.

– В смысле, что я сижу тут полуголая перед незнакомым колючим венком с раздутым самомнением? – хихикнула я, на всякий случай подтягивая одеяло повыше.

Чертик плюхнулся на кровать рядом:

– Да хотя бы…

– Нет, – позевывая, сразу открестилась я. – И тому множество причин. Во-первых, я устала и мне, в общем, все равно – как на данный момент выгляжу. По этому важному поводу я порыдаю, когда высплюсь. Во-вторых, если мое неглиже тебя особенно волнует, то мне тебя жалко до глубины журнала «Playboy». В-третьих, если бы мне кто-то сказал, что после того, как я обнажусь, меня надолго оставят в покое… Разденусь, даже не задумываясь, и даже устрою под музыку шикарный стриптиз. Потому что если задумаюсь, то уже точно не разденусь…

– Хорошо-хорошо, – прервал рогастенький поток моего пустопорожнего многословия. – Тогда спрошу по-другому… тебя ничего не удивляет?

– А должно? – изумилась я. – После всего случившегося меня можно удивить, только если ты сообщишь мне о немедленной отправке домой вместе с компенсацией морального ущерба…

– Леля! – привлек мое внимание гость.

Жадный какой! Как только о деньгах – так сразу «Леля»!

– Ну?! – набычилась я, обидно слетая с вымышленных финансовых «пирамид». Вот чтоб ему помолчать еще с пяток минут! Никогда бедной девушке спокойно помечтать не дадут!

– Тебе… – Чертик осекся и нехотя продолжил: – Вам письмо. – Рогатый протянул небольшой свиток, элегантно перевязанный темной шелковой ленточкой.

– Странно, – пробормотала «звезда сераля», но послание взяла.

Чуть-чуть повоевав с тесемкой, я развернула эпистолу, благодарно кивнув гостю, поднесшему горящую свечу.

Размашистым, но красивым почерком значилось краткое:

«Леля, будь добра, поторопись с нашим уговором. Скоро выйдут все сроки! Надеюсь на твое благоразумие. М.»

– И кто бы это мог быть?.. – прикинувшись недоумевающей, легкомысленно заметила я, невольно выпуская из рук эльфову цидулку. В самом деле, а у кого еще в обычной записке будут водяные знаки-вензеля проступать на гербовой бумаге и ленточки одеколоном «Шипр» пахнут?

Бумага снова свернулась в трубочку.

– Надеется он! – бурно возмущалась жертва чужого амура. – Как можно надеяться на то, чего уже не осталось? Его же стараниями! А «М» – это, наверное, первая буква от неприличного слова, в словаре объясняющегося как «всякая особь мужского пола с несоразмерно развитыми яйцами»?

– Фу! – эмоционально отреагировал забытый посланец.

– Молодой человек! – строго сказала я. – Не мешайте мне негодовать! Иначе я забудусь и распишу уже вам на доступном языке, что есть посланец и куда идет гонец!

– Понял, – широко улыбнулся чертенок. Он предельно сократил мое волеизъявление, подытожив: – Что передать на словах? Или писать будете?..

– Передас… передам… И где мой литературный язык? – закатила я глаза.

– Во рту? – наивно поинтересовался гость, давя рвущееся на волю хихиканье.

– В за… – начала я заводиться, но вовремя осеклась.

– Интер-ре-есная у те… у вас анатомия. – Чертик скроил невозмутимую рожицу. – Можно посмотреть?

– Естественно, – сладко пропела я, скалясь улыбкой горгоны Медузы. – Только осмотр мы начнем с колена!

– Сдаюсь! – поднял руки гость. – Так что мне передать этому… на яйцах?

– Чтоб он их высиживал и ждал, – устало сказала я. – Все что могу – делаю, а что не могу – сделаю потом!