Завершение проекта Повелитель

Просунув ладонь в щель между дверью и косяком, Андрей распахнул ее настежь. Сумерки. Солнце уже садилось. Но и этот серо-красный свет заката резанул по глазам, отвыкшим от света. Голова закружилась. Андрей развернулся, чтобы посмотреть на труп Курбана и увидел тело совсем другого человека. Это был Опраксин. Лицо его было расцарапано, как умеют царапать ногтями женщины. Так это он кричал, сообразил Сивуч, вспомнив поросячий визг, слышимый им, перед тем как погрузился во тьму. Но умер Опраксин не от царапин. Кто-то вспорол ему брюхо ножом от пояса до грудины. Так что форменная куртка разошлась вместе с животом и сквозь рану выглядывали белесые кишки. Закружилась голова. Андрей распахнул дверь пошире, чтобы увидеть что-то еще. Тело Курбана и Кочура тут же рядом, как он ожидал увидеть, не было. А вот чего он не ожидал увидеть так это свой пистолет. Кто-то бросил его, как не нужную вещь. Странно. Ведь он единственное оружие старых времен, которое еще функционировало. Пистолеты были только у него и у отца. Вернее у отца и у него. Куча вполне работоспособных автоматов, пулеметов, пушек остались где-то далеко там..в части, вернее в той деревне где они прожили большую часть своей жизни…Груды ненужного хлама. Ввиду отсутствия боеприпасов. Патроны кончились давно. Когда зачищали близлежащие территории от мутантов. Хорошо, что благодаря предусмотрительности первого Сивуча давным-давно научились делать луки и вполне сносно с них стрелять. Пистолет как символ власти носил полковник Сивуч. Все знали, что это личное оружие командира, но Андрей не помнил, чтобы отец хоть раз из него стрелял. Разбирал, чистил и смазывал пистолет по субботам. Это была дань традиции. А стрелять ни разу…И вот пригодился последнему полковнику Андрею Викторовичу Сивучу.

Андрей вытащил обойму и обнаружил там всего один потемневший цилиндрик патрона. Что-то щелкнуло в его голове, словно косточка древних счетов подвела итог. Только вот не хотелось гнить прямо здесь, на пороге. И Андрей, на ватных ногах пошел к не дорытому колодцу. Став на краю глубокой ямы он заглянул в ствол.

– Вот и все…полковник Андрей Викторович Сивуч как не выполнивший приказ, приговаривается к смерти, – сухим и надтреснутым голосом сказал он негромко. Но в полной тишине слова прозвучали вызывающе громко. Андрей хотел добавить еще, сказать, что прости отец, я тебя подвел, не нашел гнездо, не уничтожил институт, а зазря погубил людей..Кочур, Курбан, Опраксин, простите меня ребята…Но все это было лирика, главное он не выполнил приказ. Зажмурив глаза, приставил ствол к виску. И начал обратный отсчет.

– Три, два, один…

Но в его внутренний счет вмешался внешний.

– Кап…кап..кап…кап.

Впереди. Прямо где-то перед ним капала вода. Вода! Она есть! А значит, и он есть, и пока он жив, он может и должен выполнить приказ. Пусть он остался один. Тем лучше…Мысли путались, и Андрей сейчас самому не себе не смог бы толком объяснить чем лучше и почему. И тогда приглядевшись вперед в темноту, он выстрелил. Пуля звякнула по металлу. И с широкой ржавой трубы, что пролегала над ямой, через отверстие пробитое пулей тонкой струйкой побежала вода…

***

– Вставай Максим, – сказал полковник. А я и забыл, что Максимом ему представился. В своих ночных снах я все еще был Толстым. Светало. Дальние барханы окрасились серым, но рдеющим на глазах светом. Пора. Надо идти по холодку. Скоро выкатится солнце и будет нас припекать как того кабана на костре.

– Пойдем туда, – махнул я полковнику рукой, указывая направление, – Идти, постараемся по вершинам дюн так легче, и вообще…

– Что вообще..?

– Между барханов можно наткнуться на….неприятности, – ответил я, вспомнив свои ночные переживания, – по дороге расскажу.