Завершившие войну

— Ну да, как я сам не догадался… То, что затея крайне рискованная, обреченная на провал и все причастные в скором времени окажутся в пыточных подвалах ОГП — это, конечно, для тебя не аргумент. И даже если каким-то чудом у тебя получится. Погибнут не только те, кто в ответе за изоляцию голодающих, но и те, кто никакого отношения к этому не имел, их жены, дети в конце концов — такие мелочи ты, разумеется, вовсе не берешь в расчет. Но подумай, чего ты на самом деле добьешься, уничтожив правительство в разгар кризиса. Голода это не прекратит. Распад страны только ускорит. Война всех против всех выйдет на новый виток. Что мы получим?

— Неопределенность, — ответила Саша. — Надежду. Невозможно предсказать, какие силы поднимут голову. Может, найдутся новые Минин и Пожарский… Теперь их задавили бы на корню, а когда воцарится хаос… как знать.

— Ну, не так однозначно все, — Вершинин пожал плечами. — Здоровые тенденции и при Новом порядке могут возобладать. Да, отрезать голодающих от мира — это жестоко. Но подумай, а какие еще решения возможны? Изъять зерно в других областях? А там что станут сеять? Вспыхнут новые восстания, будто нынешних мало. На следующий год голодать будет уже вся страна. Иногда надо отсечь часть, чтоб спасти целое.

— Ты ведь саратовский, Рома, — настаивала Саша. — Понимаешь, что Саратов на очереди в карантин?

На секунду лицо Вершинина застыло, маска свойского парня растаяла.

— Я не имею к этому никакого отношения, — сказал он бесцветным голосом, но тут же взял себя в руки и обаятельно улыбнулся. — Хотя, знаешь, в чем-то я тебя понимаю. Собрать эту сволочь в одном месте да рвануть… Вот что, Александра, дело серьезное. Мне все надо взвесить. Если решу, что игра стоит свеч — свяжусь с твоими людьми.

Саша знала Вершинина как облупленного. Он по-мальчишески улыбался, но глаза его оставались холодными. Что бы он там ни взвешивал внутри себя, к ее доводам это отношения не имело. Да и сама она была не более чем очередной пешкой на его доске.

— Как знаешь, Рома. А теперь ступай, тебя проводят.

Вершинин почесал в затылке:

— Да погоди гнать-то меня. Только свиделись. Как сама? Правда, что ты сохранила рассудок после красного протокола? Как тебе удалось?

Саша вздохнула. Она давно подметила, что Вершинин переходит на простонародную речь, когда пытается вызвать симпатию. Про таких в народе говорят: не доверяй козлу капусту. Но ей больше некому было доверять. Да и какая тайна в том, чего она сама не могла до цонца понять?

— Мне было очень надо, Рома… Там ведь от всего, что с тобой делают, ты уже сам хочешь перестать думать и чувствовать. Рассудок не столько отнимают у тебя, сколько ты надеешься от него избавиться. Но у меня была цель, хоть я и не сразу осознала ее.

Вершинин положил ей руку на плечо, с сочувствием заглянул в глаза:

— Скажи, Александра…. Твой полковник, он ведь силой вынудил тебя с ним жить? Ты еще и за это мстишь?

Саша не сразу поняла, о чем ее спрашивают, потом залилась краской и уставилась на него в изумлении.

— Нет, конечно, нет! Как тебе только в голову пришло такое! Стыдно, Рома, тебе ж полагается разбираться в людях. Да я сама повесилась Щербатову на шею, если хочешь.

Саша подумала, что едва ли Вершинин задает эти вопросы из сочувствия к ее человеческой и женской судьбе. Видимо, частная жизнь руководства Нового порядка входила теперь в сферу его профессиональных интересов.

— И после этого ты намереваешься убить его в день его свадьбы? Как у тебя все это укладывается в голове вообще? — Вершинин ухмыльнулся. — Ты что же, выходит, соблазнила его, как Мата Хари? Не подозревал за тобой таких талантов!

Саша толкнула его локтем в бок:

— Хорош измываться! Какое там…

— Но что тогда?

Саша знала, что нарочно соблазнить Щербатова — да и кого бы то ни было — не смогла бы, даже если б победа Мировой революции зависела от одного этого. Эта часть плана с самого начала была обречена. Когда ее привезли к нему домой из того подвала, она была сломана — не столько пытками и наркотиками, сколько осознанием окончательного и неизбывного поражения на всех фронтах. Тогда она уцепилась за Щербатова безо всякого расчета, звериным слепым инстинктом — и потому, верно, это сработало. Выходит ли, что он воспользовался ее состоянием? Да нет, скорее уж она им воспользовалась, чтоб удержаться на скользком склоне и не скатиться в пучину черной меланхолии. Неприятно это признавать, но, выходит, человек куда сильнее зависит от низменных побуждений плоти, чем хотелось бы полагать.

Теперь уже не важно. Теперь, конечно, эту связь следует прекратить. Щербатов обещал, что работать, чтоб получить амнистию, она сможет независимо от их отношений. И детей тоже сможет видеть. Так что для ее плана ничего не изменится. Вообще ничего не изменится, ну разве что еда будет попроще, но она и любит попроще.