Завеса (ЛП)

Я наблюдала за Таджи и Бёрком и пыталась понять, проблема была в химии или времени? Всего понемногу, решила я, перейдя на сторону Таджи.

Я смотрела, как Лиам ест, улыбается, поливает свой ужин таким количеством острого соуса, чтобы его рот пылал, и казалось, его это совсем не беспокоило. Он посмотрел на меня, и я поняла, что снова пялилась на него. На его лице изумление сменилось приятным удивлением, а затем выражением мужского самодовольства.

Я почувствовала, как к щекам приливает кровь, но отвернулась, как будто ничего не произошло, будто наши взгляды встретились случайно, пока я рассматривала стол, а не потому что он снова и снова притягивал мой взгляд.

Но так и было. Может, причина в его глазах. Может, в его очевидной силе. Может в том, что он помог мне, или в том, что я видела, как он защитил ребенка на Острове Дьявола. Мы продвинулись от незнакомцев до почти друзей за двадцать четыре часа. И часть меня гадала, можем ли мы стать чем-то большим. Наверное, это опасная мысль.

Лиам открыл рот, скорее всего, чтобы сказать что-то саркастическое, но прежде чем успел, раздался громкий щелчок. Свет погас, оставив нас в темноте.

— И теперь мы можем начать вечеринку! — сказал Гуннар, и мы рассмеялись, будто он и правда хотел от нас этого.

— Жизнь в Зоне, — сказал он смиренным тоном, отодвигая стул. — Клэр, я помогу тебе найти свечи.

Да, у Гуннара было достаточно практики жизни в Зоне, чтобы найти, то что необходимо. А может мы проводили слишком много времени в этом здании.

Я встала, осторожно передвигаясь в темноте к прилавку и полке, где хранила свечи и спички. Я достала их — два серебряных канделябра с двумя длинными белыми свечами, четыре фонаря, с молочно-желтыми свечами из пчелиного воска, которые я выменяла на несколько упаковок батареек. Я чиркнула спичкой по коробке, и появилось пламя. Я прикрыла его другой рукой и поднесла к фитилю свечи. Комнату наполнил мягкий свет.

— По крайней мере, луна светит ярко, — сказал Гуннар, когда мы несли свечи к столу и расставляли их на равном расстоянии.

— Можно и так сказать, — согласился Бёрк с улыбкой, на которую ответил Гуннар.

— Когда мы были детьми, — произнес Гуннар, — папа возил нас в дешевый мотель на пляж Пенсейкола. Стены из шлакоблоков, кафельный пол. Далеко не мечта. Это было еще до того, как он стал хорошо зарабатывать.

Отец Гуннара, Кантрелл Ландро, был очень успешным хирургом. Благодаря его практике, семья приобрела дом в Садовом районе. (Арсено были старинной семьей со старинным капиталом. Ландро были относительно новой семьей для Нового Орлеана со свежим капиталом. Даже после войны эта разница что-то да значила для некотрых). Кантрелл был полевым врачом во время войны и отказался покидать город, когда война закончилась.

— Мы покупали продукты, когда приезжали в город, забивали мини-холодильник хот-догами и молоком, чтобы не пришлось есть в ресторанах. Но пляж был великолепным — белый песок, голубая вода. Восхитительный. В патио были маленькие грили. Небольшая коробка, в которой можно было развести огонь с решеткой наверху. Ночью, после целого дня, проведенного на пляже, мы спускались на берег, и луна висела над нашими головами. К тому времени песок охлаждался и было так приятно ощущать его пальцами ног. Мы садились на деревянные пляжные стулья, смотрели на луну и звезды и слушали, как волны обрушиваются на берег.

Какое-то время мы сидели тихо, представляя эту картину.

— Не плохо было бы сейчас отдохнуть на пляже, — согласился Бёрк. — Блин, или хотя бы просто зависнуть перед теликом.

— Самое лучшее времяпровождение в обед на выходные, — согласился Гуннар.

— А ты, Клэр? — спросила Таджи. — По чему больше всего скучаешь?

— О, я знаю, — сказал Гуннар с улыбкой. — Она скучает по сыру. Хорошему чаю и кондиционеру.

— Почти угадал, — ответила я, приподнимая свой стакан.

— Сладкому чаю? — спросил Бёрк.

— Ёрл Грей, если удается достать, — я посмотрела на Лиама, приподняв брови. — Насколько я понимаю, у тебя есть поставщик.

— Я очень талантливый парень, — ответил он с улыбкой, от которой Таджи присвистнула.

— Знаете, почему она любит Ёрл Грей? — спросил Гуннар, поворачиваясь на стуле, чтобы посмотреть на меня. — Она обнаружила нечто чудесное.

— И что это? — спросил Лиам, улыбаясь мне.

— Так, глупость, — ответила я, — но, если добавить в Ёрл Грей мед, он становится на вкус, как Фрути Рокерс.

— Хлопья на завтрак? — спросил Лиам, и я кивнула.

— Утро в субботу с телевизором и Фрути Рокерс, — произнес Бёрк. — Это было блаженством.

И для меня это тоже было блаженством. Разве стало нам лучше без сладких хлопьев и зомбирующего телевидения? Возможно. Но было бы не плохо иметь возможность выбрать путь к саморазрушению. Если бы я могла путешествовать во времени, об этом я часто думала в начале войны, то ударила бы себя молодую за то, что не ценила эти маленькие удобства.