Завеса (СИ)

     Ниже шли расшифровки. Я потерла переносицу. Другими словами, проклятие тебя может настигнуть внезапно, в любой момент, и погореть ты можешь ни за что ни про что. Ничего нового здесь не говорилось, за исключением... этой замкнутости.

     Книжка послушно изложила:

     "Пункт 3. Двух- и более точечная замкнутость словесного контура.

Особенностью накладывания устных запретов магическими существами является привязывание формулировки к накладывающему, объекту наложения, а также в некоторых случаях к третьим лицам с образованием единого контура словесных условий..."

     На переваривание небольшого текста ушло полчаса, но в итоге усвоилось одно важное замечание: непостижимым образом эльф меня к себе и к своему запрету привязал так,что я могла условия запрета изменить. И даже на лесного знакомца их наложить, чтобы он тоже хрипел и кашлял, если решит кому-то что-то рассказать. Теоретически.

     -- Повязаны мы теперь с тобою, друже, -- пробормотала я мрачно, отодвигая книжку в сторону.

     Циферблат над дверью сообщил, что до закрытия библиотеки осталось четыре часа. Я поднялась, размяла плечи и, взяв сумку, вышла в коридор.

    - Уже уходите? - выглянула библиотекарша из-за стойки.

    - А, нет-нет... Проголодалась, пойду куплю еды какой-нибудь.

    - Вы же знаете, что в библиотеке есть нельзя? - подняла она брови.

    Я умоляюще взглянула на нее.

    - А можно я тогда у вас чаю попью? Куплю пирожных на двоих! У меня нет времени кафе искать, каждая минута на счету. Очень вас прошу!

     Она поджала губы.

    - Куда это вы так торопитесь?

    - Обратно на практику, мы из Академии Магии приехали, Завесу заряжали. Отпустили на день только.

     Волшебство и академический престиж сотворили чудеса: библиотекарь ахнула и сразу же пошла навстречу нахальной просьбе. Все-таки ей действительно было скучно... Я сбегала до ближайшего магазина, насквозь пропотев, принесла вчерашние эклеры, печенье и подозрительного вида оливье в коробке, и библиотекарь - Антонина Васильевна - усадила меня пить чай в какой-то подсобке.

     - Ой, какая все-таки у нас с вами неожиданная встреча! - покачала она головой, наливая кипяток в щербатую керамическую кружку. - Я только накануне читала в газете репортаж о том, как проходит Её подзарядка. А правда, что год назад один стажер погиб, потому что Завеса все его силы всосала?

     О! Узнаю знакомые вопросы. Пятерка самых популярных в этом сезоне, номер один, в студию!

    - Это был несчастный случай, - и, как говорит Коля, наглядный пример, почему тяжкое похмелье и наша работа несовместимы. - Он себя плохо чувствовал и никому ничего не сказал. Если бы сообщил - его б просто заменили, у нас в бригаде всегда запасные есть.

    - Такой молоденький был, - скорбно вздохнула Антонина Васильевна и подперла щеку рукой. - На моего внука похож, я даже всплакнула, как его фотографию увидела. Ну а они пытаются на вас напасть?

    - Они - в смысле "эльфы"? - на всякий случай уточнила я, вытаскивая пакетик. Заварка поднялась со дна кружки коричневым облаком, и чай в очередной раз вышел слишком крепким. - Антонина Васильевна, а сахар у вас можно попросить?

    Библиотекарь засуетилась, полезла куда-то в шкаф и выставила старую жестяную банку. Я с изумлением уставилась на крышку: на бумаге - обычной бумаге, которую наклеили прямо поверх заводской этикетки - гуашью изображался человек в зеленом, размахивающий красно-белым флагом революции. У человека были вытянутые, почти что беличьи уши, огненная шевелюра и одухотворенно-мрачное выражение лица. Ноги его попирали пластиковые бутылки, ружья и каких-то противных толстяков. И в целом картина производила впечатление, скорее, неприятное. Странный выбор для украшения банки...

    Хозяйка, ничтоже сумняшеся, свинтила крышку и пододвинула сахарницу-самоделку ко мне.

    - Вот, угощайтесь! Я сама-то без сахара пью, отвыкла уже... Так что, этих-то вы видали?

    - Ну, да. Но все пару раз, эльфы из леса не выходят... - не считая вчерашнего, мелькнула мысль. - Ни разговоров, ни нападений. Что ж они, идиоты, что ли, головой о стенку биться?

     Кажется, мой ответ Антонину Васильевну разочаровал. Она открыла рот, чтобы спросить еще что-то, но я ее перебила:

     - Антонина Васильевна, а что это за рисунок странный на крышке?

     - Где? А, это... - она взяла жестянку в руки и нежно улыбнулась. - Это внучка моя нарисовала, Маша. Только тринадцать лет ей, правда, талантливая?

     - А изображен кто? Герой революции?

      Библиотекарь фыркнула и отхлебнула чаю.

     - Да какое там... это она увлекалась "Борцами за свободу эльфов" и иллюстрацию нарисовала. Или из головы придумала, я не очень поняла. Знаете, все эти идеи, что Завеса - резервация, что эльфы - несправедливо угнетенные, что люди погубят планету... Мне Маруська на день рождения подарила. Она еще китов спасает, такая умница!

       Я невнятно что-то промычала. Антонина Васильевна, поддерживающая ксенофилов, настолько выбивалась из образа, который у меня о ней сложился, что все заготовленные ответы выветрились из головы.