Завещаю вам не скучать (СИ)

— Мне надо уехать, — набравшись храбрости, выпалила я.

— Смотря куда, — всё тем же ровным голосом отвечал Натан, сосредоточенно натирая воротничок манишки.

— В гости. К дяде. Он заболел.

— Юлия, — после некоторой паузы начал собеседник, изволив опустить вещи в тазик и обернуться. Голос его был даже ласков, с лёгкой примесью тоски, как у доброго учителя, с нежеланием достающего розги из соли, специально для любимого нерадивого ученика.

— Ты понимаешь, девочка моя, что за последние месяцы я успел узнать о тебе всё? О дядях, тётях, троюродных племянниках. Даже об их домашних питомцах. Я знаю столько любопытных подробностей из твоей родословной! Имей в виду, если дядя заболел не так сильно, что ты едешь подержать старика за руку и подушки поправлять, то он может смертельно расхвораться на самом деле.

Мне даже не нужно было инсценировать возмущение и негодование, и первого, и второго накопилось у меня порядком.

— Натан, ты мне не доверяешь?..

Тот выбрал место посуше и присел на угол большой чугунной ванны с чудовищно безвкусными львиными ножками.

— Отчего же, верю. И когда перехватил тебя в аэропорту с чужим паспортом, продолжал верить и надеяться. Несмотря на твои уверения, что просто гуляла, и паспорт у тебя случайно — мол, подруга обронила. А так же билет на рейс в полдень.

Когда остановил у границы на машине, а ты просто ненароком не поняла, куда заехала. Верил, верил и страдал, предвкушая возможное расставание. Когда пароход, уходивший вверх по Дунаю, внезапно пошел обратно, это тоже был я. — Он театральным жестом развел руки в стороны и покаянно склонил голову. — Проточная вода, и снова полдень, и жаркий солнечный день. Какие невероятные совпадения в наших туманных окрестностях. И ты вовсе не знала, что он за светлое время суток уплывёт дальше, чем мы договаривались.

У нас прекрасная команда: милая непоседливая девочка и её заботливый нянька. Я вот искренне не понимаю одного: доколе мне это терпеть? Доколе и почему?.. Иногда я так порывист и несдержан, милая Джулия, что начинаю бояться сам себя. И я прямо чувствую приближение приступа. Вот он, вот! Ещё один случай внезапной инфантильности с твоей стороны, и что-то неожиданно случится с моим самообладанием.

— Я поняла, можешь не продолжать, — мрачно подытожила я. — Дядя не так уж и болен, но я не могла упустить этот шанс, ты же понимаешь.

В целом, за три месяца жизни в этом захватывающем месте я уже поняла, что врать не имеет смысла. Фальшь Натан чувствовал прекрасно, а его вылазки за возвращением меня домой превратились в целое семейное развлечение, своего рода спорт. Нет, он не сожрал меня в первую мою попытку. И во вторую. И в третью. Он никогда их даже не комментировал – просто встречал в замке какой-нибудь убийственной фразой типа «как хорошо, я уже успел соскучиться» или «Что-то случилось с кораблем, милая? Мне очень жаль. Надеюсь, мы ещё покатаемся вместе».

Солнечным днём за мной приезжали какие-то крепко сбитые молодчики и вежливо, но настойчиво грузили в машину или сами садились за руль моей. Причем им каким-то самым невероятным образом удавалось договориться даже со стражами порядка. Как-то раз я раскричалась на весь перрон, что меня похищают, а один из «похитителей» деловито достал какие-то бумажки, доказывающие, что он мой лечащий врач, а у меня приступы с галлюцинациями. Вызвали психиатрическую помощь. Когда меня, не без усилий, усадили туда, я наткнулась на немигающий взгляд чёрных глаз Натана, который предложил срочно сменить тактику. Мол, ему совсем не нравятся такие унижающие меня процедуры, но иного выхода он не видит. И вообще, не могла бы я вести себя приветливее с его людьми, если мы с ними так часто видимся в последнее время. Он бы на моём месте уже начал слать им смски на праздники. Сами охранники, судя по всему, считали, что возвращают домой какую-то не очень адекватную родственницу нанимателя, с которой разговаривать категорически запрещено, разве что с целью убедить вернуться домой без лишнего шума.

Впрочем, если читатель думает, что причиной такого всепрощающего равнодушия к моим попыткам бегства было только человеколюбие вампира, он глубоко ошибается. К первому побегу я подготовилась основательно, и не только запутанной схемой паспортов и билетов.