Завещаю вам не скучать (СИ)

— Я даже не заметила, слишком долго вела неравный бой со свининой. Не нравится мне это всё, очень не нравится. Кажется, неспроста именно сегодня такая мерзкая погода, — пробормотала я. — Есть подозрения, что в тумане таится что-то неприятное.

— Или кто-то, — подхватил собеседник. — Мне всегда кажется, что оттуда за нами наблюдают. Причем совсем без симпатии. Я стараюсь отсиживаться в помещении в такие дни, и тебе советую. Не то чтобы я верил во всякую чушь, но похожая погода была в тот год, когда у нас начали пропадать люди. Ну, ты, наверное, слышала эту историю, про сумасшедший кружок любителей кровопролития.

— Ха-ха, — натянуто отреагировала я. — Наверное, они не случайно начали в туман: он дал их психике нужный толчок. Был стимулом действовать.

Я выключила планшет и убрала его в сумку.

— Спасибо, Тобар, я поспешу домой. Что-то мне неуютно от мысли, что придется возвращаться по этому туману ещё и вечером. Судя по его виду, у него твердые намерения задержаться здесь надолго. Он, можно сказать, распаковал чемодан и поставил в стакан свою зубную щётку.

— Ты погоди, — остановил он меня. — Мне всегда приятно с тобой поговорить, но сегодня я подошел к тебе не просто так. Если ты обернёшься, то увидишь, что вон там, у стены, сидят два странных типа и женщина. Один, тощий, уже с утра пьян, второй — Мистер Недоброжелательность — груб и раздражён. Они жаждут увидеть местных. Особенно их интересует твой замок. Парни какие-то подозрительные, явно здесь недавно, наших газет не читали. Они ищут собеседника, а у меня, сама понимаешь, работа. Хочешь — поговори с ними, но я бы не советовал. Я вообще про тебя ничего не сказал, но, боюсь, долго скрывать твою связь с замком не получится.

Я только убрал от них подальше вот это, — он помахал перед моим носом свежей газетой, где местный колумнист наразмышлял о моей филантропии на целый разворот. Естественно, он всё свёл к резидентам, попытке втереться в доверие и подорвать румынскую экономику. На странице была и фотография, правда, нынче очень отдаленно напоминающая оригинал — причесанная и накрашенная я в платьице была мало похожа на растрепанную девицу в джинсах, которая отчаянно не высыпалась три месяца подряд.

— Имей в виду, с них станется притащиться прямо к тебе, поэтому я предлагаю хорошенько их запомнить и обходить стороной. Они задают уйму странных вопросов, вплоть до того, обедает ли у нас владелец замка и хороший ли у него аппетит.

— Спасибо тебе, — растрогалась я. — В этом городе ты единственный человек, который обо мне так заботится. Ты замечательный!

— Окей, с тебя прогулка под луной, — улыбнулся Тобар и тут его позвали из кухни. Парень быстро убежал по своим рабочим делам.

Я встала и как можно естественнее обвела взглядом небольшой зал, закидывая на плечо лямку от сумки. Действительно, странные люди. За столиком сидели двое мужчин лет сорока и маленькая сухонькая старушка. Они о чем-то негромко спорили, компенсируя приглушенный звук отчаянной жестикуляцией. Все они казались одетыми не по погоде: тёплое летнее утро двое предпочитали проводить в наглухо застегнутых длинных плащах и сапогах, а один из них, широкоплечий грузный мужчина с крупными розариями на толстой шее, был в кожаных штанах и куртке, высокий воротник которой плотно обхватывал его горло аж до самого подбородка. По воротнику и кожаным манжетам рядами шли крепкие на вид заклёпки, возможно, серебряные, от чего сам воротник приобретал отдаленное сходство с ошейником собаки бойцовских кровей. В такое странное утро посетителей больше не было, и я постаралась как можно незаметнее покинуть кафе. Меня окликнули из их угла, но я предпочла сделать вид, что не расслышала, проскочив в дверь.

Туман был настолько густым, что мне сначала показалось, что в нем, как в вате, невозможно дышать. На секунду меня охватила паника – я почти не видела дороги, по которой мне надо будет выйти из N-шти и добраться до замка. То ли туман заглушал все звуки, то ли природа тоже затаилась, предчувствуя опасность, но вокруг стояла поразительная тишина – ни пения птиц, ни стрекотания кузнечиков, ни шума проезжающих автомобилей. Да уж, в такую погодку даже ходить неуютно, не то что куда-то ехать. Весь мир вокруг заливал глухой и рассеянный желтоватый свет, это солнечные лучи пытались пробиться сквозь плотные волны тумана. Я медленно сделала шаг от двери, держась рукой за кирпичную стену кафе и удивляясь, как уныло и одиноко мне стало от какой-то ерунды. Ну, положим, это просто облако, внезапно свалившееся на землю. В нём нет ничего страшного, как и в темноте. Оно не меняет мир, оно меняет наше восприятие. При мысленном упоминании о темноте я даже слегка запаниковала: это раньше она казалась убаюкивающей и уютной, нынешняя темнота моего дома была заполнена звуками, шагами и шелестом шелка. В лучшем случае. Иногда, к примеру, кто-то запинался в моей спальне о брошенную не на месте сумку и громко ругался. Свежая мысль о том, что вообще-то я здесь сплю, никого не волновала.