Завещание

И видя, как Джейк молча дарит дочери свою заботу, полную любви, я подумала, что он никогда не был более замечательным.

А обычно он был просто великолепен.

Очевидно, что на школьных мероприятиях привязанность отца и дочери была приемлема только в течение короткого периода времени, потому что чуть позже Джейк отпустил Эмбер и обратил свое внимание на меня, снова обвив рукой мою спину и притянув еще крепче к себе.

Именно тогда мне пришло в голову, почему Коннер решил, что я новая подружка его отца. Непринужденная и нередкая симпатия Джейка, несомненно, могла быть неправильно истолкована.

Я подумала, не поговорить ли мне с ним об этом, потому что чувствовала, это может сбить детей с толку, и если он (к сожалению, но очень вероятно) найдет другую женщину, они могут этого не понять.

Я размышляла об этом, когда вернулся Коннер, и Джейк не сдвинулся с места, даже когда его острый взгляд остановился на сыне.

Но Коннер не видел никого, кроме Элли. Он пошел прямо к ней и забрал ее у парня Тейлора, который держался рядом.

Увидев это, стало ясно, что Элли была той, кто останется в финале. Наблюдая за ними после его возвращения, я заметила, что Коннер казался очень внимательным к ней, а также очень заботливым и, как говорили сегодня, был «весь в ней».

Когда Коннер присоединился к нам, нам пришлось еще потесниться, но остальные зрители были вовлечены в игру и, казалось, не замечали этого.

Излишне говорить, что стаканы с нашим горячим шоколадом затерялись в перетасовке мест и, в конечном итоге, оказались под трибунами, мы даже и капли не попробовали. Это сделал взволнованный Итан, когда «Тритоны» Магдалены забили один из своих многочисленных голов. Эту ситуацию исправили в перерыве, когда Джейк послал Итана (которого сопровождали с этим поручением Коннер и Элли), чтобы обеспечить всех нас горячими напитками.

За исключением того, что это была довольно захватывающая игра, и хотя я не смотрела ее некоторое время, я видела, что «Тритоны» очень талантливы, казалось, наша вечерняя драма к счастью закончилась.

Единственное, что сотрясло землю (и это было только мое восприятие), что когда мы сидели (другими словами, Когда Джейк не хлопал или не складывал руки вокруг рта и не кричал, подбадривая команду, я была относительно уверена, что они не могли его услышать, или вскакивал на ноги, как и все вокруг нас, аплодируя и крича), Джейк все время обнимал меня. И в какой-то момент я даже почувствовала, как кончики его пальцев поглаживают мое бедро (да! гладят меня по бедру!) через джинсы.

Это было прекрасное чувство (очень прекрасное), но это было еще одно проявление, которое, скорее всего, если его заметят дети, может сбить с толку.

Когда «Тритоны» вышли победителями, после того как хриплые аплодисменты закончились, Джейк скомандовал всему семейству:

— Выдвигаемся!

И мы все пошли.

Оказавшись на усыпанной гравием дорожке перед трибунами, Итан шел впереди, за ним следовали Эмбер и Тейлоры, их головы были вместе, как будто они что-то замышляли, за ними следовали Коннер и Элли, обняв друг друга, головы тоже вместе, будто они делали что-то совершенно другое, Джейк снова меня обнял. Он сделал это так же, как его сын со своей подругой, только без склоненных голов.

Обняв его за талию, я взглянула на него и увидела, что его голова была высоко поднята, и независимо от драмы, с которой началось наше посещение спортивного зрелища средней школы, выражение его лица казалось самым довольным.

Пожалуй, это его самый красивый облик.

С другой стороны, было бы трудно судить, так как он всегда был красив.

Я перевела взгляд себе под ноги, чтобы лучше ступать по гравию в своих ботинках на высоких каблуках, но мой взгляд упал на большой палец Элли, засунутый в петлю ремня джинсов Коннера.

И у меня появилось еще одно непреодолимое желание — настолько непреодолимое, что мне захотелось сделать то же самое с Джейком.

Точнее, быть для Джейка тем человеком в его жизни, который имел бы право сделать нечто подобное с его джинсами (неуместно горячая мысль).

Но более того, стать его человеком.

Я вздохнула, понимая, что мне придется хорошенько и по-настоящему притвориться, потому что даже если Джейк обнимал меня, я знала, он просто поступает со мной так же, как поступил бы со своей дочерью, если бы она позволила ему сделать это перед своими сверстниками.

С этой мыслью я заметила Ноя, стоящего со своими спутниками в конце трибун. Наблюдая за ним, я видела, что он внимательно изучает Эмбер.

Его друзья тоже и, если я не ошибаюсь, кое-кто из них делал это не с размышлением или негодованием, а с восхищением.

Я посмотрела на Эмбер и увидела, что она решительно избегает зрительного контакта с Ноем, и я понимала, не только как женщина, но и как та, кто когда-то был подростком, она знала, что он стоит там.

Ее пренебрежительное отношение к Ною не осталось незамеченным. Я увидела, как его челюсть напряглась, а потом он перевел взгляд на меня.

На мгновение я задержала на нем взгляд, прежде чем отвернуться, подавила улыбку, но не смогла сдержать шепот:

— Моя девочка.