Завещание

– Уф, какие-то безумные выходные выдались, – сказал он неуверенно. – Я совсем ни черта не помню, ну ничегошеньки.

И он покосился на Лахью.

– А ты?

Она кивнула, упрямо разглядывая свои руки. На него она старалась не смотреть. На самом деле она помнила все. Равно как и он.

Матти смахнул с потного лба влажную прядь волос и прикурил новую сигарету от окурка предыдущей, после чего вытянул из пакета банку с пивом и спросил, не хочет ли Лахья с ним прогуляться.

Лахья качнула головой. Почти незаметно, но все же.

– Мне завтра на работу.

– Да какая это к черту работа! Вкалывать шесть дней в неделю. Пригласишь меня в ресторан, когда заработаешь все бабки?

Лахья не ответила. Она сидела совершенно тихо и ждала.

Она дождалась, пока Матти в тишине докурит свою сигарету и допьёт свое пиво, и когда он со всем покончил, то громко рыгнул и, отбросив окурок, направился к своему «Саабу».

– Увидимся, – бросил он, не повернув головы, и Лахья еще какое-то время оставалась сидеть на качелях, пока его автомобиль не выехал со двора и вдали не затих звук мотора.

Вокруг ее головы танцевали комары, но она не обращала на них внимания. Она нашла способ, как избавиться от Матти, как избавиться от части самой себя, той самой части, которой, как ей казалось, она больше не заслуживала.

Наконец Лахья поднялась и вошла в дом, Вало последовал за ней. Вся семья собралась на диване в гостиной и в тишине смотрела новости. Слышно было только позвякивание чашек о поднос и пение сверчков сквозь открытое окно.

Благодаря Маире Лахья в первый раз в жизни поняла, что имеет право на многие вещи.

Что мир принадлежит всем и ей в том числе.

А не только всем остальным, всем нормальным.

Именно Маире рассказала ей о штуке под названием феминизм. В первый раз Лахья услышала об этом во время одного из их перерывов на обед, примерно в третью неделю их совместной работы, когда они валялись на траве позади библиотеки-почты-муниципалитета и смотрели на проплывающие по небу облака. Первой реакцией Лахьи был смех. Она перевернулась на бок и посмотрела на Маире.

Маире лежала, заложив руки за голову, и жевала травинку. Она не засмеялась. Тогда Лахья тоже перестала смеяться.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила она.

– Что именно?

– Все, что ты знаешь.

Та вторая половина дня медленно тянулась за составлением каталогов. Поэтому почти все их время было занято беседами. Расставаясь вечером с Маире, Лахья ощущала себя новым человеком.

С гордо выпрямленной спиной она направилась к своему велосипеду, отстегнула замочек и покатила домой с совершенно новым выражением во взгляде, который был одновременно направлен наружу, в мир, и внутрь, в нее саму.

Лахья взяла в библиотеке пару книг, которые посоветовала ей Маире. И когда приехала домой, улеглась на садовые качели и принялась читать. И читала до самого вечера.

Сири крикнула, что ужин готов и Лахья, не поднимая головы от книги, двинулась к обеденному столу. Весь ужин и до позднего вечера, пока не заснула, она читала «Второй пол».

Дома никто ее поведению не удивился. Все привыкли, что Лахья с головой уходила в то, что читала, и не мешали ей. Она прочла книгу за пять дней, два из них пришлись на выходные, и тогда она читала с утра до вечера. В воскресенье вечером, когда книга была прочитана, Лахья долго стояла в бане и изучала в зеркале свое отражение. Взгляд на ее лице выражал смелость, это был взгляд человека, который знал себе цену, даже не понимая до конца, кто он такой.

В первый раз в жизни она увидела в себе женщину. Она даже смогла почувствовать нежность к своему отражению, к той юной девушке, которая смотрела на нее в ответ.

В понедельник Маире прихватила с собой из дома несколько своих любимых книг, и за последующие недели Лахья залпом прочла сотни, нет, тысячи страниц современных писателей-феминистов. Она прочла не только Мэрту Тикканен и других скандинавских феминисток, таких, как Сюзанна Брёггер, Мария-Пия Боэтиус, но даже Эрику Йонг и Германа Греера, включая представителей раннего поколения в лице Бремера, Вэгнера и Сёдерграна. Этого не было в библиотеке-почте-муниципалитете Куйваниеми – на самом деле там много чего не было, – но зато она могла брать книги на время у Маире, которая, несмотря на свой юный возраст, владела весьма впечатляющей библиотекой.

– Спасибо сестренке, – сказала та, имея в виду свою старшую сестру, которая занималась исследованиями в университете и собиралась писать диссертацию о современном феминизме.

Собирание и классифицирование образцов растений затормозились еще больше, и теперь все дни посвящались чтению и критике различных точек зрения и теорий, при этом обсуждалось все: как качество самой литературы, так и чисто идеологические вопросы.

Лахья изменилась.