Завещание

Как хоронят тех, кто погиб во время пожара? Ходят и собирают то немногое, что удастся опознать? И куда все это собирают? В пластиковый пакет? В ведро? И как можно опознать сгоревшее тело? Что в нем такого особенного, что отличает его от остальных сгоревших тел? Как понять, что это нога отца, а не, скажем, ножка кровати? Старая меховая шапка, а не чьи-нибудь опаленные седые волосы? Или нет никакого шанса, и стоит просто собирать все, что найдешь и надеяться, что тебе повезет? 

* * *

Анни все еще сидела в недостроенном доме, когда во двор въехал Эско. Увидев сестру, он удивился. Она не общалась с ним с того самого телефонного разговора, когда ей сообщили про пожар. Собственно говоря, она не разговаривала ни с кем из своих братьев и сестер с тех пор, когда была здесь в последний раз, еще тогда, зимой, когда случилось несчастье с Арто.

Это Сири позвонила ей и рассказала о пожаре. Ее голос в трубке звучал спокойно и собранно. Она извинилась, что звонит так поздно или, наоборот, так рано, после чего коротко сообщила новость. Ничего не смягчая и не предлагая ей присесть, просто взяла и сказала, что дом сгорел и Пентти, по всему видать, вместе с ним.

– Еду, – коротко бросила Анни и положила трубку.

После чего собрала сумку с вещами и отправилась на Центральный вокзал. Там села на первый же поезд, идущий на север, на поезде до Бодена добралась до Лулео, а там пересела на автобус до Хапаранды.

Увидев Эско, Анни не выдержала и снова разрыдалась. Она упала ему в объятия, и брат, поймав, обнял ее в ответ.

– Надо тебе почаще приезжать ко мне в гости, сестренка, раз ты так скучаешь по мне, – прошептал он ей на ухо.

Анни не могла ему ответить, ее переполняли рыдания, которые обрушились на нее с еще большей силой, чем прежде.

В трудные времена всегда можно рассчитывать на семью. Когда Анни плакала, уткнувшись брату в плечо, она чувствовала себя в безопасности. С Алексом же она никогда такого не испытывала. Она думала о горе и о том, как они вместе будут помогать нести друг другу это бремя. И чем больше народу, легче будет это вынести.

– Это был только вопрос времени, – сказал Эско.

Анни сквозь слезы посмотрела на брата. Он не плакал и выглядел как обычно. Загорелый. С золотистыми от загара предплечьями, выпирающими из-под коротких рукавов рубашки.

– Ты лишь совсем немного разминулся с полицейскими, – заметила Анни.

Эско пожал плечами.

Помолчав, Анни добавила.

– Они сказали, что пожар случился из-за непотушенной сигареты.

И Анни выжидающе уставилась на брата. Тот хмыкнул в ответ, после чего повернулся и стал смотреть на дом, ей даже показалось, что под его усами промелькнула крошечная улыбка.

– Что ты об этом скажешь?

Эско развел руками. Он совершенно не выглядел потерянным или опечаленным. Анни кивнула на дом.

– Он стоит там, где всегда должен был стоять.

– Да, именно так.

Теперь он улыбнулся ей, на этот раз не было никаких сомнений, даже зубы были видны.

– Поехали в Куйваниеми, чтобы ты смогла увидеться с остальными.

Он поднял ее сумку и направился к машине, не переставая при этом говорить.

– И посмотришь на дом! Выбеленный и красивый как игрушка.

Брат обернулся – казалось, его совсем не трогал вид черных руин, торчащих там, где раньше стоял старый дом.

– И ты знаешь, у матери появился мужчина! Едем же, Анни, ты должна сама все увидеть. 

* * *

Куйваниеми оказался именно таким, каким Анни себе его представляла и каким ей его описывали.

Пристанище.

Райский уголок на земле.

Местечко, еще не тронутое горем.

Шанс на новый старт для всех тех, кто жил там теперь и, прежде всего, для Онни и Арто.

Они выбежали из дома, едва бежевый «мерседес» Эско въехал во двор.

Бросились к своей сестре Анни, едва та успела выйти из машины, окружили и запрыгали вокруг нее, словно два восторженных щенка, и в довершение ко всему у них действительно был щенок Кива, повсюду бегавший хвостиком за Онни.

Они подросли с тех пор, как она видела их в последний раз.

Лето и без того влияет на детей, а уж на детей, живущих на севере, и подавно. Шутка ли – жить там, где большая часть года проходит во тьме, негостеприимной и суровой, в климате, где ничто не может вырасти, где все лежит под снегом и ждет света. Света и тепла. Точь-в-точь как деревья, цветы и сама природа дети тоже начинают стремительно расти в светлое время года.

Оба вытянулись, стали выше ростом, шрамы Арто заметно побледнели, и их движения стали… раскрепощенными, осенило Анни, словно мальчишек больше не сдерживал подспудный страх за еще неизвестные последствия. Не то что она, которая росла, каждую минуту ожидая, что в любой момент может стрястись что-то ужасное.

Они даже не спросили у нее про подарки, как это бывало раньше, когда она приезжала домой.

Анни обняла их обоих сразу, держала их мордашки в своих ладонях, взволнованно заглядывала им в глаза, пытаясь найти в них хоть какие-нибудь следы катастрофы.