Завещание

На улице оказалось действительно классно, свежий воздух, немного леденящий, но очень освежающий ветер, который из далека совсем чуть-чуть, самую малость, доносил запах костра и если не обманывает меня нюх – ещё и шашлыка. До этого мы заходили в дом через гараж, а теперь каким-то образом, по другой лестнице вышли через совсем другое помещение. Ну что тут скажешь, я конечно понимаю лабиринт из живой изгороди, все дела, но как по мне, весь дом был не хуже лабиринта. Чудотворный особняк госпожи Винчестер, полагаю и то менее запутанный, чем Олесено жилище, да что там, сам Минотавр позавидовал бы таким апартаментам, и при попытке самостоятельно их покинуть, настолько бы отчаялся, что сел бы в тёмный уголок и заплакал. Эпично, другого слова на ум не приходило. Миновав живые изгороди и гараж мы прошли дальше. Участок на этом не заканчивался. Вымощенная дорожка привела нас к стеклянным парникам с коричневыми деревянными рамами. Внутри уже горел свет, хотя на улице было ещё светло. Там усердно копошился человек, при виде нас, он остановился и помахал Олесе. Та ответила кивком, но парень не унимался. Да, именно, молодой парень на вид моего возраста. Его обветренные, шелушащиеся губы, медленно расплывались в улыбке, и чем больше растягивалась кожа, тем явственнее выступал из-под клочков плохо сбритых волос, сильно гиперемированный носогубный треугольник. Немного сгорбившись, он снова помахал, только теперь мне. Весь его вид с нездоровым прищуром, вмещал в себя две совсем кардинально противоположные сущности. С одной стороны, которой, блаженная беспечность, а с другой – опасный блеск. Неплохое сочетание – это молодое дарование, в лице садовода-огородника, умудрилось навести на меня саспенса похлеще Кубрика. Несмотря на странную ситуацию, правила хорошего тона никто не отменял. Я отсалютовал двумя пальцами пареньку в парнике и предвидя уже мой вопрос, Олеся сработала на опережение:

– Я понятия не имею что с ним не так, – в пол голоса, процедила через зубы девчонка. – Пойдём. – Cхватив за руку, в сторону поволокла меня Ангел.

Она чётко прочитала мои мысли по этому поводу. Ослабила железную хватку Олеся, только на подходе к беседке и отпустила совсем, при входе в неё. Последующие тридцать минут после этого, не на йоту не сбавили градус неадекватности. На участке по всему двору то и дело шмыгали туда-сюда люди. Я насчитал как минимум с десяток разных лиц и это не считая молодого Кубрика с проблемными губами и двух домработниц. Сначала двое мужчин по нескольку раз перетаскивали здоровую лестницу от одной части забора к другой. И вроде, ну что тут такого, помимо того, что они не отрывали от нас глаз и при любом удобном случае, устремляли свои очи в сторону беседки. Ушлые работники ставили лестницу, стояли около неё несколько минут, брали в руки, перемещали в другое место и делали тоже самое там. Другой товарищ подметал подъездную дорожку к гаражу. Чистота – залог здоровья. Похвально. Но он вымел так, что с неё можно было есть. И этим не ограничилось, стоило ему уйти, как на его место пришла женщина и принялась делать тоже, с самого начала. Остальные работники, то появлялись, то снова пропадали в живом лабиринте. На минуту мне даже почудилось, откуда-нибудь сбоку появится камера с режиссёром, который скажет: «Стоп, снято. Отдельное спасибо ребятам из массовки». Все эти люди не выглядели как работники приусадебного хозяйства. Они напоминали актёров заднего плана, для создания, подходящего антуража, а перед съёмкой им сказали: «Попытайтесь вести себя натурально, ну типа вы работники. Короче народ, не парьтесь и просто создавайте вид какой-либо деятельности». И только в таком случае, во всём происходящем, имелся хоть какой-то смысл.

– Олеся Юрьевна, может вам подать чай или кофе? – Неожиданно раздалось слева от нас.

– Ань, ты как кошка крадёшься, ей богу, – выдохнула Олеся. – И прекрати уже меня называть по имени отчеству, просто Олеся, помнишь, мы же договаривались.

– Хорошо Олеся Юрьевна.

– Ань! При Кирилле можно. И не на «Вы» а на «Ты».

– Хорошо Олесь.

– Ты будешь что ни будь? – Обратилась ко мне Ангел.

Я немного почесав репу выдал:

– Можно кофейку.

– Ну и мне тогда тоже. – Добавила Олеся.

– Кирилл Алексеевич какие-то особые пожелания? – Обратилась ко мне учтиво служанка.

– Да, есть несколько. Первое, просто Кирилл. – Протянул я руку для приветствия.

Служанка продолжала стоять как статуя и вместо меня смотрела на Олесю, будто ждала одобрения. Потом неуверенно начала выпрямлять руку, отчего правый рукав формы немного задрался вверх, оголив предплечье и чёрную татуировку, набитую ближе к запястью. Палочка и три загогулины, такого мне раньше видеть не доводилось, а потому не знаю, что это обозначает. Я сделал вид, что не заметил тату.

– Второе, можно в кофе одну ложку сахара и не хочу наглеть, если есть, ломтик лимона, – так же учтиво попросил я. – Впрочем мы с Олесей сами можем сходить всё навести.

– Нет, нет, нет. Сидите. Я сама всё сделаю. – Быстро отговорила меня женщина.