Завещание

Я вернулся в монастырь в последний раз и попросил разрешения поговорить с настоятельницей. Я пообещал прислать деньги для Марианы, но настоял на том, чтобы мои пожертвования оставались безымянными.

Теперь я выполнил обещание, данное Мадлен, и поспешил вернуться во Францию. Я не знал, сможет ли она снова полюбить меня, но молился, чтобы время притупило ее гнев. Даже мой брат не мог помешать мне жениться на ней, если бы она того захотела.

Но этому не суждено было сбыться. Не успел я вернуться в Париж, как узнал ужасную новость. Мадлен была мертва. Боль обрушилась на меня, как удар огромного камня, а затем впилась в кожу с силой тысячи кинжалов.

Но когда я поговорил с мадам де… и она рассказала, как умерла моя Мадлен, мой гнев стал таким, что я не могу описать. Мадам де… поведала мне, что Мадлен написала королеве-матери о замыслах моего брата против короля. Мадам де… утверждала, что судороги, приведшие к смерти Мадлен, были вызваны ядом в конфетах, замаскированных под подарок от Федерико!

Я пошел на встречу с братом и рассказал ему о своем путешествии. Оставив в стороне то, что, по моему мнению, произошло с моей возлюбленной, я спросил, правдивы ли слухи, которые я слышал в таверне.

Все, что он сказал, было:

– У тебя нет доказательств. Где изумруд? Разве не за этим ты здесь? Я требую то, что принадлежит мне по праву.

– Ты получишь все, что тебе принадлежит, брат, – сказал я.

Я попросил аудиенции у королевы-матери и, когда она отпустила своих охранников, рассказал ей о том, что подслушал в Лиссабоне. С мрачным видом она сообщила, что когда-то очень уважала моего брата. Но теперь признала слухи о Федерико правдивыми и заверила меня, что я не должен беспокоиться о безопасности ее сына-короля. Королева-мать поблагодарила меня за честность и выразила намерение выполнить любую мою разумную просьбу.

И благочестивая королева одобрила мое желание наказать Федерико соразмерно тем злодеяниям, которые он совершил на земле.

Я объяснил свое желание сохранить репутацию фамилии Фальконе, чтобы дети наших детей помнили нас без пятна предательства, которое наложил на нас один из членов семьи. И спросил ее, нужно ли сжигать весь фруктовый сад из-за одного гнилого яблока? Я поблагодарил ее за благословения, которыми она нас одарила, и заверил, что жизнь в качестве ее верноподданного была для меня самым большим источником гордости.