Завещание

– Но… они даже не друзья, – пожала плечами я, поставив тарелку на стол.

– Если не веришь, спроси у него сама, – сказала Катрина.

– Зачем поднимать больную тему?

– Пожалуй, и правда не стоит. Бедняжка Шон и так вечно на взводе. Сил ему. Не следовало бы этого говорить, но Шон был без ума от твоего научного руководителя, Гранжье.

– Он сам тебе это сказал? Не знала, что вы настолько близки.

– Что сказал? Ты о Гранжье? Ему и не нужно было ничего говорить, все это видели. Рядом с Гранжье он краснел и начинал заикаться. То и дело заглядывал к ней в офис.

– Наверное, я бы вела себя так же. Судя по тому, что я слышала, Гранжье была удивительным человеком. Но у меня никогда не будет возможности узнать это, не так ли? – тихо произнесла я, чувствуя внезапное отвращение и к ней, и к Дэнни. Я не хочу провести в их обществе следующие двадцать четыре часа, и уж тем более – следующие четыре года. Но мне придется это пережить. Я посмотрела Катрине прямо в глаза.

Та опустила голову и отступила назад.

Глава четырнадцатая

Мы с Уильямом, Дэнни, Катриной и Берти вышли из дома в половине одиннадцатого, когда остальные еще наслаждались прелестями традиционного шотландского завтрака. Мы прогулялись вдоль лежавшего у подножия горы черного озера. Вокруг озера росли невысокие вечнозеленые деревья, корявые ветви которых были согнуты в одну сторону – туда, куда в течение многих лет их гнул ветер. Потом мы ступили на ведущую наверх тропинку, выложенную галькой. Чем выше мы поднимались, тем меньше деревьев нас окружало и тем более каменистым становился ландшафт. Минут через сорок я едва плелась и почти не чувствовала щек. Мои походные ботинки покрылись грязью, когда мы пересекали заросли вереска и потемневшие от торфа ручьи. Перед одним большим ручьем я села на землю, пропуская вперед остальных и наблюдая за тем, как они удаляются. Мне не хотелось разговаривать. Бедная Мейрид. По крайней мере, Уильям и Берти встали на ее защиту.

Начали падать снежинки, усилился ветер, и я пожалела о том, что забыла захватить перчатки.

– Неужто уже сдалась? – осведомился Уильям. Я даже не услышала, как он подошел.

– Я немного не в форме, – соврала я, стараясь принять бодрый вид.

– Давай помогу, – предложил Уильям, протягивая мне руку. – Вот так.

– Я давно хотела спросить… – начала было я, но потом запнулась и замолчала. Мне просто хотелось побыть рядом с Уильямом и не упоминать Розу в такой романтический момент.

– О чем?

– Я хотела поблагодарить тебя за поэтический сборник. Я…

Мы стояли лицом друг к другу. Уильям казался выше. Я скользнула изучающим взглядом по темно-серым глазам с длинными пушистыми ресницами, по пунцовым щекам. Из-под кашемировой шапки беспорядочно торчали волосы, покрытые крошечными снежинками. Уильям снял шапку и сунул ее в карман, потом стянул черные кожаные перчатки и сунул их в другой карман. Убрал с моего лица прядь волос и коснулся моего подбородка. Другой рукой потянулся к моей и нежно зажал ее между большим и указательным пальцами.

– Такие холодные. – Он подул сначала на одну руку, затем на другую. Повернул правую и, прищурившись, изучающе посмотрел на ладонь и запястье. Потом отпустил.

– Тебе грустно, – заметил он. – Почему?

Я отвернулась и взглянула на ручей.

– Что с тобой случилось, Изабель?

– Я не хочу об этом говорить.

– Ты неправильно меня поняла, – сказал Уильям, поймав мой взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Что твоя грусть мне знакома.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты чертовски проницательный?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Тебе грустно, Уильям?

Он отступил назад и вздохнул.

– Скажем так: за тридцать восемь лет я многое пережил. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе. Если ты захочешь.

– С удовольствием. Я не пытаюсь скромничать. Ты прав. Я тоже через многое прошла.

В его глазах отражались мои.

– Никто этого не заслуживает. Особенно такой человек, как ты.

Уильям подошел ближе. Положил руку мне на поясницу, притянул к себе, наклонился и поцеловал, прижавшись ко мне всем телом. Потом обхватил мое лицо ладонями – осторожно, словно опасаясь причинить мне боль, – и снова поцеловал. Его губы стали настойчивее. Поцелуй напоминал небольшой взрыв. А потом все закончилось. Уильям отстранился, взял мою руку в свою, задержал на мгновение и отпустил. Сделал шаг назад и повернулся в сторону. Катрина и Дэнни звали меня.

Уильям достал из карманов шапку и перчатки. Катрина прищурилась.

– Устала, дорогуша? Горный воздух оказался тебе не по силам? Если хочешь, могу взять тебя за руку.

– Один из нас может отвести тебя обратно, Изабель, – предложила Дэнни.

– Все в порядке, – возразила я.

– Ну да, – фыркнула Катрина. – Тогда пойдемте.

Мы продолжили молча подниматься по склону. Сердце бешено колотилось у меня в груди, подгоняя вперед, и я не замечала холода, потому что в голове снова и снова проигрывалось воспоминание о том, как Уильям целует меня, как прижимается ко мне теплым телом, как обхватывает своими ладонями мое лицо. Как видит меня – настоящую.