Завещание

Несмотря на три свитера и весь выпитый виски, я так замерзла, что зуб на зуб не попадал. Одна из штор была одернута, и на стекле образовались кружевные ледяные узоры. По окну стучали снежинки. Я дрожала от холода, но снег меня успокаивал. Я переоделась во фланелевые штаны, легла в кровать и накрылась всеми имеющимися одеялами и даже покрывалом, которое пахло плесенью. Я уже погружалась в сон, когда услышала громкий, протяжный крик и резко села. Кричала Мейрид.

Ее глаза были закрыты, лицо искривилось, а ноги подергивались. Она всхлипывала. Я осторожно дотронулась до ее плеча, и она дернулась.

– Что… что ты делаешь? – пробормотала она.

– Ты кричала. Тебе приснился кошмар?

Мейрид потребовалась минута, чтобы ответить. Спросонья речь ее была невнятной.

– Да. У меня они бывают.

Судя по всему, во сне Мейрид сбросила с себя одеяла, и я увидела, что она одета в ночнушку без рукавов. Одна из ее рук была испещрена тонкими розовыми линиями. Я не сразу поняла, что это шрамы, тянущиеся от запястья до плеча.

Заметив мой взгляд, Мейрид натянула на себя одеяло.

– Автомобильная авария, – пробормотала она, переворачиваясь на спину.

Я не спала до утра. Просто лежала с закрытыми глазами, пока не послышались внизу шум и голоса. Я поправила одежду и спустилась к завтраку.

На ковре тут и там виднелись следы пепла. Катрина сидела возле Берти в углу стола. Я села на место рядом с Дэнни, которая выглядела трезвее всех остальных.

– Тяжелая ночка, да? – поинтересовалась Дэнни. – Каково было провести ночь рядом с сумасшедшей Мейрид?

– Ей приснился кошмар, – возразила я. – Бывает.

– Ты знаешь, что до приезда сюда она лежала в психушке? Мейрид немного чокнутая.

– Разве диагноз «чокнутая» есть в МКБ?

Дэнни пожала плечами.

– Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Берти подошел и сел рядом с нами.

– Оставьте Мейрид в покое. Вы обе ведете себя ужасно снисходительно. Повзрослейте.

– Берти, хватит уже подслушивать чужие разговоры! Дэнни просто шутила, правда, Дэнни? Но мне жаль, если этот разговор кого-то обидел.

– Хватит превращать все в соревнование, – продолжал Берти.

– Не воспринимай все так буквально, Берти. – Дэнни погладила его по щеке. Они с Катриной рассмеялись, после чего Дэнни встала и, взяв тарелку, отправилась за едой. Берти оглянулся на меня, и я закатила глаза.

Я подошла к буфету. Последовав за мной, Катрина спросила:

– Ты пойдешь с нами на прогулку?

– Где Шон? – поинтересовалась я, избегая смотреть на нее.

– Твой ручной песик? У него болит голова.

– Мой песик?

– Я просто пошутила, – простонала Катрина. – Ни у кого здесь нет чувства юмора. В любом случае, забавно, как Шон переключился с Розы на тебя.

– Но… они даже не друзья, – пожала плечами я, поставив тарелку на стол.

– Если не веришь, спроси у него сама, – сказала Катрина.

– Зачем поднимать больную тему?

– Пожалуй, и правда не стоит. Бедняжка Шон и так вечно на взводе. Сил ему. Не следовало бы этого говорить, но Шон был без ума от твоего научного руководителя, Гранжье.

– Он сам тебе это сказал? Не знала, что вы настолько близки.

– Что сказал? Ты о Гранжье? Ему и не нужно было ничего говорить, все это видели. Рядом с Гранжье он краснел и начинал заикаться. То и дело заглядывал к ней в офис.

– Наверное, я бы вела себя так же. Судя по тому, что я слышала, Гранжье была удивительным человеком. Но у меня никогда не будет возможности узнать это, не так ли? – тихо произнесла я, чувствуя внезапное отвращение и к ней, и к Дэнни. Я не хочу провести в их обществе следующие двадцать четыре часа, и уж тем более – следующие четыре года. Но мне придется это пережить. Я посмотрела Катрине прямо в глаза.

Та опустила голову и отступила назад.

Глава четырнадцатая

Мы с Уильямом, Дэнни, Катриной и Берти вышли из дома в половине одиннадцатого, когда остальные еще наслаждались прелестями традиционного шотландского завтрака. Мы прогулялись вдоль лежавшего у подножия горы черного озера. Вокруг озера росли невысокие вечнозеленые деревья, корявые ветви которых были согнуты в одну сторону – туда, куда в течение многих лет их гнул ветер. Потом мы ступили на ведущую наверх тропинку, выложенную галькой. Чем выше мы поднимались, тем меньше деревьев нас окружало и тем более каменистым становился ландшафт. Минут через сорок я едва плелась и почти не чувствовала щек. Мои походные ботинки покрылись грязью, когда мы пересекали заросли вереска и потемневшие от торфа ручьи. Перед одним большим ручьем я села на землю, пропуская вперед остальных и наблюдая за тем, как они удаляются. Мне не хотелось разговаривать. Бедная Мейрид. По крайней мере, Уильям и Берти встали на ее защиту.

Начали падать снежинки, усилился ветер, и я пожалела о том, что забыла захватить перчатки.

– Неужто уже сдалась? – осведомился Уильям. Я даже не услышала, как он подошел.

– Я немного не в форме, – соврала я, стараясь принять бодрый вид.

– Давай помогу, – предложил Уильям, протягивая мне руку. – Вот так.