Завещание английской тетушки

Несколько мужчин в зале потянулись к бутылкам шампанского. Песня подходила к концу. Ирма с Венерой, затмив накачанных парней в шортах своими безумными плясками, изрядно выдохлись, Розалия продолжала раскачиваться.

Без двух минут двенадцать, насладившись очередной порцией аплодисментов, она скомандовала:

– Котик, можно опускать.

Белобрысый паренек кивнул, прошмыгнул за кулису и… Секунду спустя оттуда послышалось его крепкое словцо.

– Котик, я сказала, спускай меня вниз, – заерзала на качелях Розалия. – Осталась одна минута, я не успею к полуночи.

– Да сейчас, сейчас! Не получается. Заело.

– Что?!

– Механизм заело: ни туда, ни сюда.

Свекрища начала выражаться.

– Если через секунду… ты у меня… это в лучшем случае, в худшем… говорю на полном серьезе…

К парню подбежал перепуганный Павел Сергеевич.

– Илюша, в чем дело?

– Не фурычит.

– Ну сделай же что-нибудь!

– А я че, механик? Откуда мне знать, как эта штуковина работает?

Катарина подлетела к сцене.

– Розалия Станиславовна, наберитесь терпения.

– Времени нет, я пропущу Новый год!

Венера Александровна решила подбодрить подругу.

– Розочка, держись, солнышко, в зале много мужиков, кто-нибудь тебя обязательно опустит.

– Чтоб тебя саму опустили, стерва доисторическая!

– Десять… девять… восемь… – скандировал люд, держа в руках наполненные бокалы.

– А-а-а… Так нечестно! Свинство! Не смейте пить шампанское без меня!

– Пять… четыре… три…

– Повелеваю вам заткнуться! Ката, немедленно поставь на место бокал! Ката!

Помещение наполнилось радостными воплями:

– С Новым годом!

– Ура!

– С праздником!

– Дай-ка я тебя поцелую…

– Ой, а со мной не чокнулся!

– Гуляем!

Павел Сергеевич носился между столиками, приставая ко всем с единственным вопросом:

– Кто-нибудь разбирается в механизмах?

Умельцев не нашлось.

Виктор остановил Глебова у входа.

– Неужели у вас нет человека, который в состоянии устранить неполадку?

– Сейчас – нет. Новый год, чего вы хотите.

– Зачем вообще нужно было использовать качели?

– Розалия Станиславовна сама настояла.

Бокалы наполнились по второму разу. Ирма смаковала благородный напиток, с издевкой наблюдая за Розалией.

У Катки ожил сотовый.

– Да! – рявкнула в трубку Копейкина.

– Алло, Кат, это Наталья. С Новым годом тебя, счастья, здоровья, любви.

– Спасибо, Натусик, и тебя с праздником. Галке поздравления передавай.

– Катуш, я не могу дозвониться до Розалии, она не берет трубку.

– Конечно, не берет, она ж под самым потолком сидит.

Последовала пауза.

– Где сидит?

– Под потолком.

– Как?

– На качелях.

Закряхтев, Натали пробурчала:

– Не рано вы там Новый год справлять сели?

– Да я не пьяная, я злая и расстроенная. Розалия взгромоздилась на качели, пела песню, а потом они застряли. Понимаешь?

– А ты сейчас где?

– На концерте… вернее, в пансионате.

Пока Катка доказывала Натали, что она не сошла с ума, а говорит чистую правду, Ирма с Венерой просили Виктора наполнить их опустевшие бокалы.

– Розик, мы сейчас скумекаем, как тебя снять.

– Вы сейчас нажретесь и окосеете! – последовал ответ сверху.

Витька пытался прикинуть расстояние от потолка до пола.

– Метров восемь будет.

– Десять, – пояснил белобрысый Илья.

Какой-то хмельной уже мужичок, подойдя к сцене, задрал голову и крикнул:

– Эй, дамочка, может, вы нам споете? Душа требует песни.

– Точно, – подхватила крашеная шатенка рядом с ним. – Снегурка, запевай!

И Розалия Станиславовна «запела». Только не то, что хотелось бы услышать окружающим. Главным образом песня состояла из одинаковых слов, а суть сводилась к следующему: группа людей, собравшаяся весело встретить Новый год, отправилась в долгий путь, где их должна была встретить чья-то мама. Встречи не произошло, и все дружно потопали к другой маме, по пути забежав в очень страшное место. Ну, примерно в таком духе.

– Позовите кого-нибудь! – молила свекровь час спустя. – Позовите!

Венера Александровна замахала руками:

– Розик права. А давайте позовем Дедушку Мороза. Ну… три-четыре…

– Тому, кто пришибет старуху в бежевом платье, я обещаю две тысячи баксов, – раздался голос из зала, и Венера растворилась в толпе.

– Маловато будет, – заржал необъятных размеров дядечка.

– Розалия Станиславовна, спасатели уже едут, – заверил Столяров. – Потерпите.

– Нет сил, ноги затекли.

Катарина опустилась на стул.

– Только с моим семейством можно вляпаться в такую лужу.

– Тихо! – Тетка в вечернем наряде, сидевшая по соседству, приложила палец к губам. – Снегурочка опять запела.

Катка прислушалась. Размазывая по щекам слезы, Розалия завывала:

По приютам я с детства скиталась,
Не имея родного угла,
Ах, зачем я на свет появилась?
Ах, зачем меня мать родила…

Тетка всхлипнула.

– Душевно-то как.

– Все нутро выворачивает, – согласился толстяк.

– Уж больно грустно, – прогундосила Ирма Моисеевна. – Как-никак Новый год, а не поминки.

– А я знаю веселую песню, – уже пьяненькая Венера Александровна задрыгала ногами: