Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина

Ремонстранты настаивали на необходимости изменении символа веры и катехизиса голландской реформатской церкви и созыве синода по этому вопросу, однако уже в следующем году столкнулись с сопротивлением так называемых контрремонстрантов. Последние, в частности, говорили, что предопределение не обусловлено верой, искупление ограничено спасением избранных, даруемая благодать непреодолима и, наконец, что истинные верующие непоколебимы в своей вере. После ареста и казни политического лидера ремонстрантов Йохана ван Олденбарневелта и прихода к власти контрремонстранта Морица Оранского ремонстранты были осуждены Дортским (Дордрехтским) синодом (1618–1619) как еретики и нарушители спокойствия в церкви и государстве. Вместе с Олденбарневелтом был арестован и приговорен к пожизненному заключению его соратник – пенсионарий Роттердама и арминианин Гуго Гроций, которому, однако, удалось бежать из тюрьмы и получить убежище во Франции, где в 1634 г. он стал послом шведской короны при французском дворе, оставшись изгнанником до конца своей жизни.

После Дортского синода около 200 арминиан, отказавшихся подчиниться его решениям, были изгнаны из церкви, из них восьмидесяти было запрещено оставаться на территории республики. В государственном аппарате прошли чистки, направленные на избавление от лиц арминианских взглядов. Епископий и Итенбогарт вернулись в страну лишь в 1625 г.*5 после смерти принца Морица. В дальнейшем арминиане существовали вне реформатской церкви как отдельная деноминация и придерживались позиции эрастианства, т. е. полного подчинения церкви государству: такое подчинение, считали они, должно принудить реформатскую церковь к политике толерантности.

Влияние арминианства принимало самые разные формы, разнились и представления об арминианстве. Так, в Англии наиболее известным представителем арминианства еще до периода гражданских войн и междуцарствия был архиепископ Кентерберийский (с 1633 г.) Уильям Лод.

Вполне возможно, что Локк даже не сознавал, что его взгляды сходны с арминианскими, хотя контакты ремонстрантов с английским арминианством и кембриджскими платониками, в частности с Генри Мором (членом Лондонского королевского общества с 1664 г.), прослеживаются с начала 1660 гг.: голландские арминиане стремились получить признание и поддержку со стороны реставрированной англиканской церкви [385] . Возможно, что арминианство ассоциировалось у Локка с Лодом и лодианцами. Возможно даже, что он был англиканином арминианского (лодианского) толка, таким же, как Джон Фелл – после реставрации декан колледжа Крайст-Чёрч и епископ Оксфордский. Во всяком случае, в «Двух трактатах о правлении» 1660 и 1662 гг. (не путать с «Двумя трактатами о правлении» 1689 г.) Локк называл лодианскую церковь «самой чистой церковью прошлых времен» [386] и подвергал критике взгляды кальвиниста и толерациониста Эдварда Багшоу.

В конце 1660 г., в самом начале реставрации, Фелл восстановил использование в богослужении на территории колледжа Крайст-Чёрч стихаря и органа (похожие процессы происходили в Магдален-колледже, Нью-колледже, колледже Сент-Джонз). В ответ в январе следующего года последователи Эдварда Багшоу украли все имевшиеся в колледже стихари и спустили их в городскую канализацию. В 1663 г. Багшоу был исключен из колледжа Крайст-Чёрч, его книги были изъяты из продажи, а сам он посажен в тюрьму. После чего должность цензора моральной философии, которую он занимал, досталась Локку. Вряд ли Фелл стал бы назначать еще одного кальвиниста: Локк был «своим» человеком, разделявшим взгляды лодианцев.

По мнению Тияке, в этот период Локк был радикальным арминианином, близким к «сектантскому арминианству периода междуцарствия» [387] . Вообще говоря, и в 1640-х гг. колледж Крайст-Чёрч все еще служил прибежищем арминиан, среди которых особо выделялся Генри Хаммонд – ученик Гроция, один из пионеров историко-критического подхода в исследовании Библии [388] , автор «Практического катехизиса» 1645 г.*5 заслужившего одобрение Карла I. В 1650-х гг. исключенные из колледжа Джон Фелл (который был сыном смещенного кальвинистами вице-канцлера и декана колледжа Крайст-Чёрч Самюела Фелла), Ричард Аллестри (в период междуцарствия агент будущего Карла II, а в 1663–1680 гг. профессор королевской кафедры богословия и королевский капеллан) и Джон Долбен (с началом реставрации ставший каноником колледжа Крайст-Чёрч, впоследствии архиепископом Йоркским, а также членом Лондонского королевского общества с 1665 г.) продолжали проводить тайные богослужения, собиравшие до трехсот «проверенных епископалистов» [389] . Можно предположить, что в этих богослужениях участвовал и Локк.

В январе 1651 г., когда Кромвель был избран канцлером Оксфордского университета и назначил вице-канцлером индепендента Джона Оуэна, наметившаяся было тенденция к замене преподавателей-англикан и даже студентов на кальвинистов сошла на нет. В 1653 г. Локк едва не стал жертвой «чистки», устроенной пуританами-инспекторами; как и другие выпускники «роялистской» Вестминстерской школы, он остался в университете благодаря толерантному Оуэну. В последовавший за этим период Реставрации патроном арминиан как в Оксфорде и Кембридже, так и во всей англиканской церкви стал бывший лодианец Гилберт Шелдон (архиепископ Кентерберийский с 1663 г., член Лондонского королевского общества с 1665 г.).

Стремясь эксплицировать понятие английского арминианства, Тияке пишет, что в начале XVII в. английские антикальвинисты постепенно «эволюционировали в лодианцев, а примерно после 1700 г. были переименованы в членов „высокой церкви“, в то время как кальвинистские епископалисты превратились в членов „широкой церкви“, или латитюдинариев» [390] . Эту оценку, разумеется, следует воспринимать с оговорками, поскольку в позициях обеих сторон были нюансы и градации, позволяющие говорить о большей или меньшей степени кальвинизма или арминианства во взглядах того или иного автора [391] .

Вспоминая о первых встречах с Локком, Лимборх писал, что Локк был поражен близостью своих собственных идей и идей арминианства, заявив, что до сих пор считал арминианство чем-то совершенно другим. По-видимому, расхождение между английской и голландской версией арминианства было все же значительным, если судить по реакции Локка на идеи Лимборха. В начале 1700-х гг., работая над комментариями к посланиям св. Павла, Локк в письме просил Лимборха объяснить, в чем заключаются пять пунктов разногласий между ремонстрантами и кальвинистами по вопросам свободы и предопределения: «Признаюсь… что не знаю этого… Пожалуйста, будьте так любезны, сообщите, где можно об этом прочитать…» На что последовал ответ недоумевающего Лимборха: «Я думал, что наши пять догматов… общеизвестны» [392] (о предопределении, искуплении, свободной воле, благодати и непоколебимости).

Этот диалог лишний раз свидетельствует о том, что анти-кальвинистские идеи в Англии и Нидерландах развивались как бы параллельно и во многом независимо друг от друга, хотя, скорее всего, имели общие корни в первоначальном– германском, а не женевском – этапе реформации. Так, например, известно, что Ричард Монтегю не читал Арминия или кого-либо из арминиан (ремонстрантов) вплоть до выхода в 1623 г. своей наделавшей шума книги «А New Gagg» («Новый обман»), однако развивал идеи, как две капли воды похожие на «пять пунктов» голландского арминианства. Тияке пишет, что Монтегю пришел к своим взглядам, изучая греческих Отцов Церкви. Впрочем, добавляет он, с самими этими идеями он мог познакомиться, вращаясь в антикальвинистских кругах в Кембридже.

Существенно важно также, что второе и третье поколения арминиан (в частности, Епископий и Лимборх) предложили детально разработанное учение о толерантности, которое отсутствовало в первоначальном арминианстве , что, по-видимому, и вызвало удивление Локка, до этого считавшего голландское арминианство таким же «твердым», как арминианство английское.

Если в Нидерландах арминиане были отделены от государственной церкви, то в Англии после Реставрации и восстановления англиканства они оставались тесно связанными с монархией и епископатом. Что касается толерационистского поворота английского арминианства, то оно вышло на поверхность лишь в 1690-х гг., в частности, в лице Локка, вместе с набравшим силу движением «умеренных» толерационистов. Лидером последних в церкви в это время стал Джон Тиллотсон. Из других «вильгельмитов» в англиканской церкви этого периода к умеренной толерационистской позиции склонялся Эдвард Фоулер.

С точки зрения Тиллотсона, в «промежутке» между кальвинизмом и арминианством существовал особый англиканский «третий путь» в том, что касается вопроса предопределения к спасению: некоторым людям благодать дается непреодолимым образом, когда того желает Бог; они по Его промышлению становятся исключительными примерами и орудиями блага, и через них другие люди получают достаточную благодать, что с необходимостью приводит к спасению не только «избранных», но множества других людей [393] . «Средний путь» (via media) Тиллотсон называл «наиболее согласующимся» с Писанием и разумом [394] .

Важным фактором, повлиявшим на самоидентификацию церковного истеблишмента 1690-х гг., стали идеи Питера Хейлина, в прошлом капеллана и биографа архиепископа Уильяма Лода и друга Роберта Филмера, опубликовавшего в 1661 г. работу «Ecclesia Restaurata» («Восстановленная церковь»). Хейлин, продолжая линию одного из наиболее чтимых Локком елизаветинских теологов – Гукера, рисовал, в частности, образ английского протестантизма, который был, по-видимому, выражением лодианской позиции в новых условиях реставрации. На его взгляд, папу нельзя считать антихристом, а католическая церковь является истинной, хотя и разложившейся церковью. Хейлин считал также, что Англия не была захвачена реформацией, не заимствовала европейские идеи, а создала свою церковь самостоятельно, произведя чистку папства, но не отказавшись от преемственности с первоначальной церковью. По Хейлину, «пресвитерианская ересь» проникла из Женевы во Францию, затем в Нидерланды, Шотландию и только оттуда достигла Англии. Но европейский охват этой панконтинентальной гидры был гораздо шире, ее «щупальца» проникли в Богемию, Германию, Польшу и Швецию, и «женевская миссия интернационального кальвинизма» стала близка к тому, чтобы объявить Жана Кальвина протестантским папой.

По мнению Хейлина, лишь одна ветвь континентальной реформации, наряду с англиканской, сумела избежать этой ереси, а именно «умеренное» лютеранство в лице Филиппа Меланхтона. Экклезиология Меланхтона, на его взгляд, практически идентична экклезиологии англиканской церкви, ориентирующейся на Писание и пример первоначального христианства и сохранившей полезные обряды, вероучение и епископат средневековой церкви.

В своей апологии архиепископа Лода Хейлин утверждал, что умеренные лютеране подошли к тому, чтобы залечить разрыв, вызванный реформацией, а Меланхтон предложил «средний путь», говоря, что, хотя спастись можно только верою, спасение возможно лишь тогда, когда сопровождается добрыми делами. Этот подход, по мнению Хейлина, не только позволял поставить англиканскую церковь в один ряд с другими протестантскими церквами на континенте, но и делал ее частью более широкой церкви христианского мира в целом, хранившей древние традиции первоначального христианства. Лишь извращение и разложение папства привело к тому, что универсальная церковь оказалась неспособной выполнять свои функции суверена над составляющими ее частями (например, проводить вселенские соборы), которым по необходимости пришлось стать на какое-то время автономными образованиями. Более того, из этого следовало, что реформация в Англии при Тюдорах не означала присоединения к некоей новой истинной церкви. Некоторые из ветвей универсальной церкви в XVI в. пошли по пути самореформирования, но даже те, кто остался под папой, были неотъемлемыми (хотя и несовершенными) частями одного и того же древа. Из этого также следовало, что католики не могут считаться антихристианами и воплощением зла, в отличие от разложившегося папства [395] .