Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина

Кроме того, есть еще один важный аспект. Локк занимает позицию лояльного подданного, считающего приоритетом безопасность и порядок в государстве [421] . Суть ее такова: в период Реставрации карательные законы и их исполнение не были пастырской и катехитической деятельностью, поскольку имели целью не понуждение людей к размышлениям, а наказание. Нонконформизм, с точки зрения исполнителей этих карательных законов, был преступлением, а не «отсутствием размышлений». Соглашаясь с Простом, что церковь не может мириться с пренебрежением, с которым многие люди относятся к своей душе, Локк призывает Проста и других представителей церкви прибегать не к насилию, осуществляемому «руками» светского магистрата, а к силе проповеди, дружеских бесед и, привлекая внимание к своим словам, не навязывать собственной точки зрения.

Позиция Проста и его возражения изложены в первом и втором ответах Локку. Локк ответил во втором и третьем посланиях, предложив рассмотреть, как на практике осуществляются «подходящие» меры насилия. С его точки зрения, относительность понятия «подходящие» ведет к произволу. На практике «умеренные наказания» скатываются чаще всего к жестокости. Кроме того, даже если насилие способно принести результат, что в высшей степени сомнительно, это не превратит незаконные действия в законные, если магистрат ошибся, полагая наказание правильным.

Идеи, высказанные Простом, не были чем-то новым для англиканской церкви, напротив, это была позиция, объединявшая большинство духовенства начиная со времен Генриха VIII. Такого рода взгляды разделяли не только консерваторы, но и люди, склонные к толерационизму. «Наказания, – писал, например, латитюдинарий и член Лондонского королевского общества с 1664 г. Джозеф Гланвил, – это инструменты реальной реформации» [422] . Ему вторил «светский теолог» Генри Додвел: отвечая на возражение, что насилие порождает лицемеров, он заявлял, что это лучше, чем ничего, ибо защищает слабые умы от дурного влияния, предупреждает открытую враждебность к истине и придает авторитет церкви. Послушание из страха – не просто притворство, ибо страх зачастую означает «начало истинной мудрости». Страх может вызвать «настоящее благочестие» в тех, кто «менее склонен исполнять свой долг» [423] .

Концепция нетерпимости, принятая англиканской церковью периода Реставрации, отличалась тем, что противопоставляла свою позицию пастырской заботы «кровожадной и тщетной жестокости» римской инквизиции. В то время как «паписты», говорили идеологи «наказаний», стремятся к слепой вере, протестанты добиваются веры просвещенной.

С другой стороны, нападкам подвергалась идея искренности веры, которую защищали некоторые диссентеры, «защитники совести». Каким образом общество может оставаться праведным, если оно тонет в анархии мнений, каждое из которых настаивает на своей «искренности»? Именно по этой причине разумнее было бы ограничить совесть в выражениях ее искренности, чем дать ей свободу в том случае, если она заблуждается. С точки зрения проповедников нетерпимости, «совесть», на которую опирались диссентеры, была не чем иным, как «духовной гордыней», порождающей извращенную этику искренности и благих намерений.

Два контекста: английский и голландский

Выше уже упоминались специфические английский и голландский контексты. Оба они имеют самое прямое отношение к «Epistola de Tolerantia» и «Посланию о толерантности», очерчивая в совокупности их общий смысл, выступая своего рода его «рамкой». Наложение этих контекстов друг на друга, которое произошло в конце 1680-х – начале 1700-х гг. в Англии, породило (разумеется, не сразу) совершенно новую политическую реальность.

В Англии политика реставрации, которую проводили совместно Карл II, парламент и англиканская церковь, была нацелена на восстановление «старого порядка», разрушенного «хаосом» 1640–1660 гг. Голландия отчаянно пыталась выжить в противостоянии с мощным и враждебным соседним государством – Францией. Вторжение принца Оранского в Англию в 1688 г. и последующие события (иначе называемые «славной революцией») стали инструментом политики сохранения суверенитета целого ряда европейских держав перед лицом французской агрессии и одновременно политики выживания европейского протестантизма. В решении этих задач не обошлось без некоторых жертв, главной из которых неожиданно стал национальногосударственный статус англиканской церкви.

Вначале очень кратко проследим, как развивались события в Англии, а затем перейдем к ситуации в Голландии. Для этого необходимо выйти за пределы периода Реставрации и «славной революции», рассмотреть их как элемент более широкого и протяженного во времени исторического полотна.