Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина

С другой стороны, церковь неверно оценила мотивы и намерения Вильгельма. Неудавшееся и трусливое первое бегство короля показало, что существует иной, более радикальный путь для осуществления целей статхаудера, и он устроил второе, на этот раз успешное, бегство короля во Францию, оставившее английский трон вакантным. Оккупация не предполагала узурпации власти, однако Яков фактически сам подсказал Вильгельму план дальнейших действий. Учитывая, что главным мотивом Вильгельма была защита Голландской Республики и родной Фландрии, принять решение о захвате власти было психологически нетрудно.

В Англии Вильгельма первоначально приветствовали как «освободителя», но не как будущего короля. В своей «Декларации», выпущенной в конце сентября 1688 г., статхаудер сообщал, что придет освободить короля Якова от «дурных советников», поддержать протестантскую религию и проследить за тем, чтобы в стране собрался «свободный» парламент. Важной частью «Декларации» было также объявление о намерении провести парламентское расследование обстоятельств рождения наследника – Якова Стюарта, принца Уэльского, и законности его права на трон. Все эти шаги не противоречили позиции англиканской церкви, а, возможно, были согласованы с ней через одного из авторов декларации – Гилберта Бернета.

Главной и единственной целью Вильгельма осенью 1688 г., когда произошло вторжение в Англию, было не свержение английского короля, а недопущение союза Англии с Францией. Даже в конце января 1689 г., когда ситуация окончательно прояснилась, конвент продолжал называть принца Оранского всего лишь «славным орудием великого избавления этого королевства от папства и произвольной власти» [293] .

Впоследствии, спустя несколько лет, в качестве оправдания смещения Якова II и возведения на трон Вильгельма III англиканская церковь использовала аргумент «завоевания», приводившийся еще Гуго Гроцием: захватчик имеет законное право на трон, поскольку заслужил его победой в справедливой войне. «Справедливой» же война называлась потому, что Яков пытался лишить Вильгельма прав на наследование с помощью изменения системы правления и ребенка, выдаваемого за законного наследника. Таким образом, Вильгельм имел не просто de facto, но и de jure право на трон. Что же касается английских подданных, то они, согласно этой концепции «завоевания», никогда не участвовали в каких-либо акциях вооруженного сопротивления короне, запрещенных законом и церковью [294] . Вторым важнейшим аргументом, оправдывавшим смещение Якова II, был тезис о божественном провидении: вторжение в Англию, узурпация власти и лично Вильгельм послужили орудиями Божьего промысла, позволившими англичанам избежать царства антихриста.

Однако в конце 1688 г., когда Яков, а еще ранее его супруга с младенцем бежали во Францию, церковь попала в трудную ситуацию. Не менее трудными оказались и дебаты в конвенте. Предложения о том, чтобы бежавший Яков все же продолжал считаться королем, а Вильгельм и Мария были назначены «гарантами» и «регентами», или чтобы королевой стала только Мария, но не Вильгельм, – все эти предложения были отвергнуты статхаудером. Принц пригрозил вернуться в Нидерланды, если ему не будет предоставлен трон, и оставить Англию на милость короля Якова и его защитника – короля Франции.

Этот ультиматум и заявление Марии, что она не претендует на первенство, привели к уникальному конституционному решению о совместном суверенитете двух монархов. Согласно этому решению, в случае смерти Марии Вильгельм продолжал править как король, однако любые дети от его следующего брака должны были идти в порядке наследования за принцессой Анной и ее отпрыском [295] . Уже 13 февраля 1689 г. Вильгельм и Мария получили предложение конвента занять трон, приняв от обеих палат Декларацию прав, ставшую законом (Биллем о правах) в декабре 1689 г., в которой подтверждалась традиционная система отношений между короной и парламентом, нарушенная «оставившим трон» Яковом II.

Казалось, что восстановлены и отношения между короной и церковью. Однако это было не так. Церковь уже не могла осуществлять контроль над королем. В лучшем случае речь могла идти о влиянии на Вильгельма через Марию. Однако и это продолжалось недолго. Но самое главное заключалось в том, что все попытки церкви сохранить свое влияние через так называемых церковных вильгельмитов, идеологом которых стал Бернет, потерпели неудачу после принятия Акта о толерантности 1689 г. и – что очень важно – после непринятия билля о «включении». Война с Францией стала частью общеевропейского геополитического контекста, а не внутренним делом Англии и ее национально-государственной церкви. Теперь не она определяла ход событий, а «протестантский интернационал». Церковь могла либо отказаться от участия в протестантском сопротивлении, либо возглавить его. Последнее она и попыталась осуществить с помощью бывших латитюдинариев, а ныне «церковных вильгельмитов».