Завещание фараона (СИ)

[2] «Дорога зеркал» — система светового «телеграфа» в Древнем Египте, специальные башни, расположенные друг от друга на пределе видимости. Частота вспышек имела определенный код. Днем сообщение передавалось за счет солнечного света, ночью — за счет пламени костра, разводимого на вершине. Использовалась для передачи на большие расстояния чрезвычайно важных и секретных сообщений и распоряжений фараона. Таким образом, приказ из Фив в Дельту можно было передать практически со скоростью света.

[3] Сену или Пер-Амун — древнеегипетское название города Пелусий, библейского Сина. Восточный рукав назывался в честь этого города: нам он известен как Пелусийский.

[4] Иуну — Гелиополь, один из крупнейших городов Древнего Египта, центр поклонения богу Солнца и девяти связанным с ним божествам.

[5] Хут-Варет — Аварис, был столицей Древнего Египта при гиксосах, за 300 лет до описываемых событий.

[6] 90 египетских схенов равнялись 40 километрам.

[7] 37,5 схенов равны 16,7 километра.

[8] В двух схенах — в 890,4 м.

[9] Схен — 445,2 метра.

Часть 1. Глава 6. Финикия

Финикия… Страна торговцев и рабов, мореплавателей и мошенников. Финикийцы называли себя детьми ветра — и гордились этим. Неудивительно: Финикия одной Элладе уступала владычество на море. Маленькая прибрежная страна, узкой полоской лежащая на побережье, со столицей в Тире. В глубь материка Финикия вдавалась менее чем на пятьдесят километров. Протяженностью вдоль морского побережья она тоже не могла похвастаться. Но эта страна обладала многочисленными колониями, поставлявшими ей рабов, вино и утварь в неограниченном количестве. Её купцы торговали со всеми странами Ойкумены. Эти её сыны свозили в Тир почти всё золото мира. Финикия была некой огромной торговой биржей той эпохи, где совершались все сделки и проворачивались все махинации. Зажатая между военными колоссами того времени: Египтом, Персией, Ассирией и Грецией — Финикия сохраняла своё благоденствие, щедро снабжая их деньгами и обретая должников в самых верхних кругах этих держав — а значит, и покровителей. Финикия — золотой исполин, без которого рухнула бы вся экономическая стабильность того периода, а многие влиятельные семьи утратили бы своё могущество. Не было людей хитрее, лукавее, продажнее, чем жители этой малюсенькой береговой страны; с ними приходилось считаться — и рассчитываться — всему миру…

В этой стране и оказалась сейчас беглая египетская царевна со своим верным советником. Долго держась вдали от караванных путей, они отвыкли от человеческих лиц. А тут! Сколько людей жило в таком крохотном государстве! Агниппе даже начало казаться, что Египет населён куда меньше Финикии.

Приграничный Дор беглецы миновали, не задерживаясь, и уже через два часа бешеной скачки въезжали по рукотворному перешейку в Тир — первый большой город на их пути. О! Здесь подопечная уговорила Мена задержаться на день. Ей давно не приходилось ходить по столь многолюдным улицам: даже дома, в Фивах, в последний раз она выезжала из дворца, когда ещё о ней заботилась царица Тэйя. А ведь Агниппа была царевной, более того — юной девушкой. Ей хотелось впечатлений, общения, покупок.

Царевну удивляла необычная, не на египетский манер, архитектура, одежда, манера поведения. Путешественница впервые столкнулась с финикийской культурой, увидела море и морские корабли. Наконец погрузилась в суетливую шумную сутолоку, свойственную столицам, и вдоволь набродилась по лавкам в этом городе торговцев. В числе прочего она приобрела мазь для быстрого роста волос, рассчитывая начать применять её в Афинах. В глубине души Агниппа признавалась себе, что печалится о своих пышных и мягких волосах — пусть тяжёлых, но зато прекрасных! Ведь даже отец при всей своей нелюбви к ней не мог скрыть своего восхищения ими, а уж Неферт — та просто от зависти губы кусала!

— Ваша сестра за шесть месяцев снова обретёт свои кудри, господин, — так уверял Агниппу торговец, подобострастно улыбаясь и провожая её до дверей лавки — одновременно ухитряясь пересчитывать деньги. — Заходите ещё; всё что душе угодно да пошлёт вам Ашторет! Вы симпатичны, и наверняка эта богиня благоволит вам.

Однако Мена не скрывал недовольства задержкой.

— Посуди сама, — говорил он, когда они на следующее утро оказались за воротами Тира, на дороге в Сидон. — Мы потеряли сутки! А до Библа ещё далеко. Нефертити, узнав, что мы пересекли границу, отправит посольство в Тир.

— Но она ведь ещё нескоро узнает, — ласково улыбнулась Агниппа, успокаивая своего приёмного отца. — Мена, всё позади.

— Она вот-вот узнает, если уже не узнала, — покачал головой старый лазутчик фараона. — Вестнику с границы нужно доскакать всего лишь до Пер-Амуна — а это сутки, не более. Ему же не надо скрываться, как приходилось это делать нам.

— Где Пер-Амун, и где Фивы? — улыбнулась Агниппа, покачав головой.

— Не забывай о «дороге зеркал», — хмуро вздохнул советник. — Стоит вестнику добраться до Пер-Амуна, и его сообщение достигнет Фив через час. Нефертити уже знает.

Девушка побледнела.

— Боги… Я же совсем не подумала…