Завещание Якова Брюса

— Так что, Настенька и в голову не бери. Что у вас с Гришей случилось — воля Божья. Пара ты его изначально была. А все остальное — так, наносное оно, — Бутурлина подошла к окнам, распахнула ставни. — А вот и гроза прошла!

— И правда прошла… — эхом отозвалась девушка, бросая взгляд в окно.

Деревья, все еще влажные от дождевых капель радугой переливались на солнце. Вместе с грозой ушла и тревога. Во всяком случае, теперь Настя не опасалась гнева хозяйки дома и на душе стало легче.

Правда, оставались еще родители Белова, да и сам Платон Збышев. Настя до сих пор не знала, как папенька отнесется к столь скоропалительному замужеству единственной дочери, полюбит ли зятя так, как любила его сама Настя. Скорее всего, любить не будет, но и презирать не станет…

Дойдя до этих мыслей, девушка вздрогнула и слегка ошеломленно моргнула. Затем скосила глаза на Анну Михайловну, все еще стоящую у окна. Ведьма внимательно осматривала сад на предмет ущерба, нанесенного грозой, и не заметила смятения своей гостьи.

Настя отошла вглубь комнаты, пытаясь совладать с чувствами. Самым понятным из них была растерянность. Девушка просто не ожидал, что действительно сможет полюбить навязанного насильно жениха. Тем не менее это случилось.

И теперь Настасья просто не знала, что же ей делать. К тому же сам Григорий ни разу не признавался в любви, и даже вчерашняя ночь могла значить для преображенца слишком мало, памятуя его прежние амурные дела. Конечно. Анна Михайловна утверждала, что волка всегда тянет к ведьме, но ведь помимо волка был еще и человек. А вот что творилось в душе у Белова Настя не догадывалась.

Невеселые раздумья прервал Левшин. Он ворвался в комнату, точно за ним гнались оборотни.

— Черт знает что! — громогласно возвестил измайловец, оглядываясь по сторонам в поисках друга. — А где Гришка?

— Он все еще неважно себя чувствует и отправился спать, — спокойно ответила хозяйка дома. — и прошу вас, Сашенька не поминать нечистого всуе!

— Оно может и к лучшему! — ответил Левшин не то про Белова, не то про нечистого. — Потому что полковой священник отец Кирилл в Стрельне соборует умершего, а встреченный по пути священник семеновского полка отец Игнатий заявил, что венчать может лишь после того, как молодые проведут ночь в посте и молитвах, а также исповедуются.

При упоминании об исповеди, Настя вздрогнула и беспомощно посмотрела на Анну Михайловну, та ободряюще улыбнулась и вновь повернулась к Левшину.

— Сашенька, думаю для всех будет лучше дождаться отца Кирилла. Все-таки преображенцы — народ особый, сам понимаешь…

— Псы они блохастые, — беззлобно отозвался Левшин. — Но я, Анна Михайловна, решил, что отец Кирилл все ж надежнее, потому не называл имен.

— Хорошо, — кивнула ведьма, бросила быстрый взгляд на каминные часы и охнула. — Я ж на кухню сбиралась! Сашенька, вы останетесь на обед?

— Позвольте в другой раз! — Левшин поклонился. — С вашего позволения, я пойду! Мне еще в казармы надобно!

— Не смею вас задерживать.

Щелкнув каблуками, измайловец вышел.

— Вот балаболка! — воскликнула Бутурлина. — Все бы ерничать, да бежать куда-то. Женить бы его…

— Не жениться он, — глухо ответила Настя, все еще думая о своем. — Даша за него не пойдет…

— Даша? Это которая во фрейлинах третий год ходит? — Бутурлина оживилась. — А ведь ты права, они были бы прекрасной парой.

— Были, коли приданое было, — девушка вспомнила разговоры с подругой и покачала головой. — Нет, Анна Михайловна. Пустое это дело.

— Ну раз пустое, то пустое, — согласилась та, прислушиваясь к скрипу калитки. — А вот и Александр Борисович пожаловал. Рано он…

Бутурлин вошел в комнату. Судя по его побледневшему лицу и тяжелым шагам, командир преображенцев чувствовал себя неважно.

— А, Анна Михайловна, ты здесь? — он буквально рухнул в кресло, расстегнул мундир.

Степан, тенью шагнувший за хозяином засуетился, помогая размотать с шеи офицерский шарф.

— Так-то лучше… — Александр Борисович шумно вздохнул и огляделся, явно ища к чему бы придраться.

Взгляд упал на погнутую раму.

— А это что еще такое? — прогремел командирский голос.

— Я ставни не успела закрыть, вот ветром и выбило, — отмахнулась Бутурлина. — Да ты, друг мой, не переживай, к вечеру починят.

— К вечеру? — взвился Александр Борисович. — Почему к вечеру? Распустились тут! Мало мне на службе неприятностей, еще и дома черти что твориться!

Анна Михайловна обеспокоенно посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на Настю, собиравшуюся проскользнуть в свою комнату, чтобы хоть как-то укрыться от намечавшегося скандала.

— Настенька, гроза закончилась, ты бы прошлась, в парке прогулялась, а то бледная вся! — произнесла Анна Михайловна тоном, не терпящим возражений. — О Грише не переживай, я присмотрю!

— Что с Беловым?! — встревожился Бутурлин, моментально позабыв о том, что хотел поругаться.

— С ним все в порядке. Сам увидишь, когда проснется.

— Он что, до сих пор спит? — подполковник обеспокоенно взглянул на часы.

— Ну почему же до сих пор? Проснулся, шороху навел и вновь заснул.

— Так это он окно выбил?