Завещание императора

— Другого выхода не было… Во-первых, пергамент слишком уж истерт и покарябан, его невозможно предъявить, во-вторых, у меня нет никого под рукой, кто бы так ловко выскоблил текст и вписал заново, чтобы не было заметно подделки.

— Переписать заново…

— Можно, но не нужно. Подсунуть пергамент в храм Весты уже практически невозможно. Так что устроим все иначе. Если же пропажу заметят — пусть весталки выкручиваются сами. Несколько ударов плетей от великого понтифика — то есть от самого Траяна — пойдут пожилым девственницам на пользу. Говорят, многие из них испытывают наслаждение, когда их бичуют. Но Траян… — Адриан хмыкнул, — этим, кажется, еще никогда не занимался. В самом деле, кого может заинтересовать перезрелая плоть девственных жриц? Так что, полагаю, это дело Великой девы — выкрутиться, если Траян решит вытребовать завещание из храма Весты. Но не думаю, что до этого дойдет… Он написал завещание, готовясь к новой войне. В конце октября император выезжает из столицы. Если до этого времени он не обнаружит, что завещание исчезло, — ни нам, ни похитителям по этому поводу тревожиться не стоит. Ближайшие месяцы Траян будет думать лишь о формировании легионов.

— Что же делать?

— У нас есть одно преимущество. Мы знаем имя того, кто был назван в завещании.

— Его можно убить… — предложил Приск.

— Глупо. Тем самым мы сообщим Траяну, что нам известно, что он высказал свою волю.

— Мы можем как-то его принизить в глазах императора, чтобы Траян счел этого человека недостойным оказанной чести.

— О, ты мне нравишься, Гай, и всегда нравился, — ухмыльнулся Адриан и залпом осушил свой кубок. Глаза его светились, как у льва в зарослях кустарника.

— Я уже слишком стар для этого. В Антиохии полно милых мальчиков для подобных дел, — попробовал отшутиться Приск.

Сработало. Адриан рассмеялся.

— Мне нравится твой ум, Приск. Только ум. В остальном — ты не в моем вкусе. Но если мы начнем делать этому человеку пакости и в глазах императора всячески его хулить — опять же мы выдадим себя. Мои люди рядом с Траяном и следят за императором.

— Декстр… — начал было Приск, но Адриан его оборвал:

— Этого мало. Мне нужны дополнительные союзники. Пора собрать наш славный контуберний.

— Мы слишком далеки от императора и его двора. Что мы можем сделать? Вызнать дорогу до Ктесифона?

— О нет, это ни к чему! Нынешние земли — не дикая Дакия. Здесь полно караванных путей, города в пустыне богатеют за счет торговцев, что везут с Востока пряности и шелка, а назад — кровь Рима.

— Кровь Рима?

— Золото. Потому что ничего иного Рим Востоку взамен дать не может. Так что, друг мой, в одной Антиохии я найду сотню торговцев, что покажут мне дорогу до Ктесифона, лишь бы им хорошо заплатили.

— Так что же делать мне и моим друзьям? — недоуменно спросил Приск.

— То, что я прикажу. Вы — мои клиенты. Пока что первая задача — найти того, кто пронюхал про завещание и пытался его похитить. Того, кто приказал убить Паука и сделал попытку похитить Павсания.

— Но… — трибун замолчал.

Если честно, он понятия не имел, что могут сделать один преторианец, один писец, один центурион и один военный трибун… ах да, есть еще фабр… и палач — то есть Молчун. Правда, что в данном случае будет делать палач, он представил очень даже хорошо. Ну и фабр может сделать катапульту и зарядить ее… Так вот, отбросив в сторону шутки, — все они в принципе никто. Если не считать удивительных способностей Тиресия предсказывать будущее. Сила Малыша, изворотливость Куки и даже ум Приска в этом деле пригодиться не смогут. Однако, если Адриан сказал, что Приск и его друзья по славному контубернию зачем-то нужны, значит, дело найдется.

— Я достаточно близок к Траяну, чтобы знать его любимцев, — продолжал тем временем рассуждать Адриан. — Слухи пророчили в наследники пятерых. Это Корнелий Пальма, Цельс, Лузий Квиет, Нигрин и Нератий Приск.

Военный трибун хотел возразить, что наследник уже назван, но счел за лучшее промолчать и продолжать слушать.

— …У каждого есть недостатки: Нератий Приск старше Траяна на четыре года. Квиет жесток, к тому же он — сын варварского вождя, так что ему империи не видать. Нигрин честолюбив до глупости. Каждый из них жаждет власти — особенно Корнелий Пальма, получивший за победы в Сирии право поставить статую на Форуме. Любой другой на месте Траяна давно бы обвинил Пальму в оскорблении величия и отправил бы в ссылку на острова.

— Траян не подозрителен. Ты хочешь, чтобы Траян начал подозревать этих пятерых? — попробовал угадать ход мыслей наместника Приск.

— Нет. Я назначу пятерых из славного контуберния дичью и пущу по следу пятерых волков-претендентов. Каждому из пяти я через моих людей укажу на одного из вас. Лживые губы нашепчут, палец укажет: этот человек завладел свитком из библиотеки и хочет его продать. И по тому, на кого нападут, я выясню, какой именно волк хочет меня обойти. — Адриан самодовольно хмыкнул: план был прост и гениален одновременно.

— Но кто-то из нас может погибнуть…