Завещание красного Сен-Жермена

Серафима ушла к себе и занялась вязанием. С некоторых пор она увлеклась этим милым женским рукоделием. Оно хорошо успокаивало. Все лучше, чем играть в компьютерные игры или шопиться по магазинам. Но потом она подумала, что вязание может подождать. А она пойдет на кухню и пирог приготовит.

Как только они остались одни, Константин Петрович посмотрел на Гуджарапа и сказал:

– Теперь можно и поговорить, раз мы остались наедине. Разговор будет непростой и серьезный. И связан он с тем делом, которое сначала было у тебя, а потом его отдали двум другим следователям.

– Я, кажется, догадываюсь, о чем ты говоришь, – усмехнулся Гуджарап. – Об убийстве двух бывших авиаконструкторов.

– Трех, – поправил его Константин Петрович. – Сегодня утром убили еще одного. Тот был очень засекреченным товарищем, и дело взято под особый контроль. – И он показал пальцем вверх. – Понимаешь?

Гуджарап кивнул.

– И все это связано с нашими государственными интересами. Для того чтобы это понять, надо немного углубиться в историю. И убийство третьего, в прошлом высокопоставленного товарища, связано с именем одного очень непростого авиаконструктора. Некоторые называют его чудаком, другие – гением. Его зовут Ричард Бертони. Слышал?

– Слышал. Но уже не помню, в каком контексте.

– Он стоял у истоков нашей авиации и внес в нее неоценимый вклад. Одна его биография чего стоит. По рождению барон, богатый человек, приехал в нашу страну. Стал работать на советскую республику, был арестован, сидел в шарашке, как Королев и другие. Там продолжал работать, изобретать. Потом вышел и снова встал в строй. Его разработками пользовались другие конструкторы. Знаешь, есть такие люди, которые как бы разбрасываются, а на самом деле дарят свои идеи другим. А те их подхватывают, совершенствуют. Здесь главное – творческий импульс. Идеи, которым дается жизнь. Так это работает. Он умер в семидесятых годах. Его смерть практически совпала с завершением того процесса, что мы называем техническим прогрессом. После этого началось медленное сворачивание всего. Космоса, авиации, нашей компьютерной науки. Также постепенно убрали Глушкова, пионера нашей информатики и компьютеризации. Мы вступили в самый настоящий застой. Эпоху Брежнева так называют не случайно. По сути, это точное отражение тех процессов, которые происходили во всех сферах нашей жизни. Мы медленно угасали и деградировали. Понимали это далеко не все. За остатки стабильности мы платили остановкой прогресса. Впрочем, эти процессы происходили не только у нас… Но нам, как ты понимаешь, от этого не легче… – Мужчина замолчал.

Молчал и Гуджарап. Потом он нарушил паузу:

– Ваше предисловие как-то связано с этими смертями?

– Да, – кивнул Константин Петрович. – Связано. Сейчас вся человеческая цивилизация стоит на новом витке истории. Того, чего не было прежде. Поэтому активизировались силы, молчавшие ранее. Надеюсь, я говорю понятно?

– Понятнее некуда, – с иронией откликнулся Гуджарап.

– Я рад, что ты меня понимаешь… Те люди, которые когда-то работали в авиастроении, – это золотой фонд нашей науки. Их необходимо беречь. Их знания уникальны. И вот, когда они могут еще послужить нам, передать опыт, их убирают. Да, к ним не очень-то обращались в последнее время, но все в любой момент могло измениться. Время и ситуация – такая штука, что нас не спрашивают. А будущее в один прекрасный момент просто наступает. И все. И еще… – Он посмотрел на Гуджарапа тяжелым взглядом. – Копни итальянскую линию. Насколько можешь, а… И еще узнай, пожалуйста, побольше о Бертони. Может быть, здесь и зарыта собака. Чует мое сердце… А оно меня редко обманывает.

– Попробую. Вас понял.

– Хороший ты малый. И девочка твоя славная. Раньше, как я понимаю, вольным стрелком был.

– Не смущай.

– Да. Ладно. Мы вот с Ритой Ивановной недавно сорок лет справили нашей супружеской жизни. Со школьной скамьи были знакомы. За одной партой сидели. И так… навсегда. А кто-то ищет и находит в процессе жизни. Не предугадать. И не понять… Как Господь решит.

Константин Петрович вышел из комнаты, и около него выросла Серафима.

– Кофе на дорожку не попьете? Вы пока говорили, я быстро пирог на скорую руку приготовила.

– Вот молодец! Как моя Рита. Та тоже из ничего вмиг блюдо соорудит. Не успеешь оглянуться, а стол уже накрыт.

Когда они остались одни, Гуджарап притянул ее к себе.

– Серафима… ангел мой…

– Ну что ты говоришь, – попробовала она превратить его слова в шутку. – Какой я ангел. Обычная земная женщина.

– Нет. Бог создал этого ангела для меня, – сказал он почти торжественно.

Она отвернулась, чтобы он не видел слез, выступивших на ее глазах.

Он зарылся лицом в ее волосы…

– Как долго я искал тебя!

Глава десятая Первое знакомство

Тот лучше всего защищен от опасностей, кто хранит бдительность и в зримой безопасности.

Публий Сер

Москва. Наши дни